Из дореволюционной истории
Колосс на глиняных ногах
На момент начала кубинской революции значительная часть населения страны жила в нищете, земля принадлежала американцам, существовала расовая дискриминация. Тем не менее общую ситуацию на Кубе 1950-х сложно охарактеризовать как революционную: политическая сознательность самих угнетенных была нулевой и гегемонией пролетариата даже не пахло. Страна переживала экономический подъем: росли цены на сахар и объемы иностранных (в основном американских) инвестиций. С 1902 года (даты фактического ухода американцев с острова) в Республике, конечно, не царил образцовый порядок, но проводились какие-никакие выборы, существовали довольно сильные профсоюзы и политические партии, а кубинская конституция 1940 года считалась одной из самых прогрессивных в мире.
На что же надеялись лидеры Движения 26 июля (Movimiento 26 de julio, или М-26) — революционного крыла Ортодоксальной партии, названного так в честь даты штурма казарм Монкада), объявив в 1958 году войну 40-тысячной правительственной армии? Дело в том, что бичом Республики была коррупция. По сути дела, тогдашние кубинские руководители сами вырыли себе могилу. Фульхенсио Батиста, который пришел к власти в результате военного переворота 1952-го, особенно славился способностью продавать все: от концессий на строительство железных дорог до государственных постов. Диктатор не до конца понимал, что в стране, где благодаря относительно свободной прессе зародилось либеральное гражданское общество, нельзя беспрестанно нарушать конституционный порядок. Даже власти США были недовольны Батистой. Политическая оппозиция и прогрессивные слои населения, охваченные идеями борьбы против несправедливостей капитализма и социального неравенства, сказали «нет» существующему порядку: диктатору то и дело приходилось жестоко подавлять вспышки протеста. А начавшаяся в 1958 году партизанская война показала, что у солдат батистовской армии не было никакого морального стимула, чтобы гибнуть от пуль, и что обделенное крестьянство может вполне заменить бунтующий пролетариат.
Здесь, высадившись с яхты «Гранма», участники экспедиции углубились в заросли широко распространенных на Кубе красных мангров
Главной достопримечательностью мемориального парка «Высадка с «Гранмы», кроме самого места высадки, считается Дом-музей Первого-Крестьянина-Который-Помог-Революции. Педро Луис Санчес официально считается вторым и, в отличие от первого крестьянина, до сих пор жив. Нам удалось отыскать его дом, расположенный неподалеку от мест событий. Санчес сидел на заднем дворе под каобой в тенниске «Адидас» и синих американских джинсах. В декабре 1959-го он ничего не знал о состоявшейся высадке. Тем утром он вел под уздцы упряжку мулов, которые тащили груженную углем и дровами телегу. На облучке сидел его десятилетний сын, не ходивший в школу по причине отсутствия оной. «Я увидел группу людей, человек 12—13. Они сказали, что пришли, чтобы свергнуть диктатуру, и я сказал, что согласен, потому что мы тут очень плохо жили». Жили гуахиро (кубинские крестьяне) в горах действительно неважно.
Педро дал партизанам воды, потому что больше у него ничего не было. Над ранчо делал круги разведочный самолет. «Они спросили меня, правильно ли они идут к Сьерра-Маэстре и какова обстановка. Был там один здоровый, высокий, через руку у него был перекинут темно-оливковый китель. Он больше всех спрашивал. Теперь мне все говорят, это был Фидель, но тогда его еще никто не знал в лицо. И я не знал». С собой партизаны его не взяли, поручив ему ответственную миссию — охранять танкер с бензином, который присылали товарищи с запада. А на следующий день батистовцы сожгли дом Педро, и вся его семья вплоть до победы революции укрывалась по лесам.
После трех недель пребывания в горах Рауль Кастро восхищался: «Поразительно, как заботятся о нас эти гуахиро Сьерра-Маэстры. Все благородство кубинского народа сосредоточено здесь». Рауль, как и остальные партизаны, не знал еще тогда, что некоторые проводники, опасаясь репрессий со стороны армии, сообщали о местонахождении отряда «войскам на службе тирании». Только после нескольких провалов партизаны догадались, что кто-то наводит на них отряды батистовцев, и начались казни стукачей. Пока же барбудос щедро раздавали векселя: каждому, кто помог революции, они оставляли письмо, подписанное командным составом, в котором обещали разнообразные блага в случае удачного исхода. Не забыла революция и Педро Луиса Санчеса: «После победы новый дом мне справили. Фидель подарил мне «Ладу». Четыре года назад Рауль прислал холодильник и телевизор. Я был депутатом Национальной ассамблеи».