Через семь миль упряжки остановили, но лагерь решили не разбивать, пока приборы не подтвердят адрес. К удивлению, теодолит показал, что до полюса все те же семь миль!
(Навигация в непосредственной близости полюса, — напишет впоследствии Херберт, — является сложной проблемой. Малейшая неточность в определении долготы, и вы уже неправильно определяете момент, когда солнце пересекает ваш меридиан. И чем дальше удаляетесь вы от истинного азимута, тем грубее ошибка, так что в конце концов вы начинаете двигаться по кругу».
Еще три часа пути. И вновь очередная «привязка» обнаруживает, что путешественники находятся теперь в 3 милях от полюса к югу, как раз на нулевой долготе, которая должна привести их к Шпицбергену. Итак, они проскочили полюс!
Как ни заманчиво было мчаться дальше на юг, к финишу, решили все же возвращаться назад. Ведь до них ни одному англичанину не доводилось ступать на полюс.
Теперь приближению к полюсу мешал встречный дрейф льдов. За четыре часа с трудом продвинулись на милю. Тогда Херберт принял решение остановиться, разгрузиться и идти к полюсу «налегке».
Шли еще три часа. И когда снова достали теодолит, он показал: 89° 59" N, 180° W. Отклонение на одну минуту! Выходит, снова проскочили полюс. Но сил поворачивать обратно во второй раз не было... Дрейф теперь был благоприятным, и можно было надеяться, что ледовое поле, на котором остановились полярники, само рано или поздно вернет их на полюс.
На следующий день, продрейфовав через полюс, они продолжили путь на юг, не запрягая собак. Измученные вконец сорокадневным штурмом полюса животные отдыхали. Люди же готовились к последнему этапу: 700 миль до Шпицбергена предстояло преодолеть за 60 дней. 60 весенних дней. Чтобы опередить весну, нужно было вдвое убыстрить темп, и так казавшийся непосильным. Но Херберт и спутники были полны оптимизма.
Утро 7 апреля началось, как и все предыдущие утра, будоражащим звоном будильника.
Звонок раздается обычно ровно в 5 утра. Четверо полярников, спящих по двое в двух палатках, открывают глаза. Их первое движение — стереть иней с одежды и всех предметов. Иначе, когда разгорится примус, все станет мокрым. На примусе разогревают чай и кашу. После завтрака полагается час расслабления, внутренней подготовки к дневному переходу. В 6.45 путешественники вылезают из спальных мешков и пытаются высушить над примусом верхнюю одежду. Правда, им никогда не удается довести эту процедуру до конца — надо экономить топливо. Натягивать влажную одежду на морозе — процедура, к которой невозможно привыкнуть. «Но самое худшее испытание, — записывает Херберт, — это влезать в парку из волчьей шкуры, задубевшую до броневой крепости».
В 7.15 полярники вылезают из палаток и начинают укладывать снаряжение. В 8 часов они уже в пути. В полдень двадцатиминутная остановка: несколько глотков какао из термоса и плитка шоколада. В 4 часа дня начинается поиск удобного места для привала. «К этому времени от долгого пребывания на сильном морозе мы, кажется, теряем всякую способность что-либо чувствовать» (Херберт). Но до отдыха еще далеко. Надо разобрать сани и накормить собак, которые в предвкушении единственной в сутки кормежки поднимают истошный вой. Затем наступает пора натягивать палатки. Каждая пара разбивается на «инсайда» и «аутсайда». «Инсайд» сразу же забирается внутрь палатки и разжигает примус. «Аутсайд» остается снаружи, крепит тяжи, колет лед и проводит третий сеанс метеонаблюдений. В 18.30 и «аутсайд» заползает в тепло. Настает священный момент чаепития. Чай пьют, уже забравшись в спальные мешки. Затем «дежурные повара» приступают к приготовлению обеда. Меню неизменное: мясные палочки, сушеные овощи, галеты, масло, сыр, кофе.
В 20.30 Херберт выходит на связь с пятым членом экспедиции Фредом Чёрчем, дежурящим у приемника на мысе Бэрроу, в 1200 милях от полюса. В 23.00 в лагере объявляется отбой.
Так, с неизменным постоянством, проходили все дни пути. Монотонность арктического пейзажа служила фоном монотонности ежедневного распорядка. Кружение вокруг полюса, день отдыха на вершине мира были исключением.
7 апреля все должно было войти в привычную колею. В 5 часов зазвонил будильник. В 7.15, после завтрака и сушки, пришло время вылезти из палаток. В 7.20 на Северном полюсе раздался отчаянный крик: «Пожар!»
Горела палатка Аллана и Роя.
Виновником пожара был примус, оставленный на несколько минут без присмотра. Рой долбил лунку, чтобы измерить толщину льда. Аллан выскочил «на секунду» проверить качество только что изготовленного хлыста для собак.