Сто сорок два года назад, в мае 1829 года, бриг «Меркурий», на борту которого было восемнадцать небольших пушек, в течение нескольких часов вел бой с двумя турецкими линейными кораблями, вооруженными 184 орудиями. Зажатый с двух сторон неприятелем, бриг, умело маневрируя, бил по рангоутам и парусам неприятельских кораблей. И заставил их выйти из боя. За этот подвиг корабль был награжден кормовым Георгиевским флагом.
А через пять лет по проекту архитектора А. П. Брюллова был поставлен и первый в городе памятник — памятник командиру «Меркурия» капитан-лейтенанту А. И. Казарскому и его экипажу. Через три четверти века в память знаменитого брига был назван новый, только что спущенный на воду крейсер 1-го ранга. У него была долгая жизнь и два дня рождения. Первое, как и у всякого корабля, — когда его спустили на воду, и второе — когда корабль буквально воскресили.
В ночь с 21 на 22 октября 1916 года крейсер в сопровождении эскадренного миноносца «Пронзительный» совершил свой последний боевой рейс. До этого были бесконечные боевые походы первой империалистической войны, и корабль, страдавший хронической усталостью машин, теперь находился в резерве — во «второй линии» флота. На прикол он встал под крутым берегом в севастопольской Южной бухте и, казалось бы, навсегда.
27 апреля 1919 года в бухте раздались несильные глухие взрывы. Убегающие белогвардейцы и интервенты взрывали в Южной бухте русские корабли. А на рейде за Константиновским фортом и остатками боновых сетей маячили серые контуры английских и французских дредноутов и крейсеров. Их орудия смотрели на город.
В эти дни на севастопольском рынке можно было приобрести самые необычные и разнообразные вещи: глубомер с подводной лодки «Тюлень» и медный кран корабельного отопления с линейного корабля «Синоп», кожаную диванную покрышку адмиральской каюты с «Евстафия» и главный компас с «Борца за свободу». С обреченных кораблей ловкие люди тащили все, что подвертывалось под руку.
«Память Меркурия», ржавый и запущенный, со взорванными цилиндрами, с ободранными и ограбленными каютами, стоял в это время на своем прежнем месте в Южной бухте. В море, за Константиновский форт, уходил в черной туче дыма последний английский крейсер «Калипсо».
«Уходят... И лишь изуродованные трупы русских кораблей, когда-то доблестно сражавшихся с «Гебеном», остаются несмываемым памятником бесславных «подвигов» могучего флота могучей Антанты», — писала 29 апреля 1919 года газета «Известия» Севастопольского революционного комитета.
Но корабли еще могли быть восстановлены.
31 мая 1919 года в Москву из Севастополя был послан «Список учреждений и кораблей Морского ведомства... с указанием числа служащих на них военных моряков». В этом списке вместе с «Борцом за свободу» и другими старыми линейными кораблями и крейсерами упоминается и «Память Меркурия». На нем в это время служило согласно списку всего, десять военморов. Очевидно, это была лишь охрана корабля.
Вскоре Крым заняли деникинцы. И еще четыре долгих года стоял крейсер в Южной бухте. Со взорванными машинами, с рыжей замусоренной палубой, длинный трехтрубный крейсер, казалось, намертво прирос к берегу. Рядом с ним на корабельном кладбище «покоились» «Синоп», «Три святителя», «Иоанн Златоуст», «Евстафий», стоял и «Борец за свободу» (бывший «Потемкин»).
(Имя этого корабля, первым поднявшего в русском флоте флаг восстания, известно всем. Известно, что он был после восстания переименован царем («Потемкин» стал «Св. Пантелеймоном»). Дальнейшая его судьба для многих оставалась загадочной. Куда же исчез броненосец? Большая Советская Энциклопедия считает его потопленным у Новороссийска во время знаменитой гибели эскадры. «Потемкин» вместе с другими кораблями Черноморского флота был по приказу Советского правительства затоплен у Новороссийска. По окончании гражданской войны поднят, но ввиду сильных повреждений машинной части был разобран» (БСЭ, том 34).
Писатель Виктор Шкловский считает корабль уничтоженным вскоре после переименования. «Сам опальный броненосец, — пишет он, — был сперва переименован, потом уничтожен...» (В. Шкловский, Жили-были).
В «Списке кораблей русского парового и броневого флота» С. П. Моисеева, в труде серьезном, скрупулезном, точном, в графе «Примечательные события в истории корабля» ничего не сказано о последнем причале «Потемкина» — таинственный прочерк.