(Помню, как я спросил стоящего у обрыва скалолаза: «Что самое страшное?» Он задумался. Видно было, как из многого страшного он пытается выбрать одно и с какой неохотой он вообще размышлял об этом. «Страшно, когда камень уходит из-под ног», — решил он.)
— У него был свободный конец, — продолжал Орлов. — Метра два. Он на них и ушел,— и добавил удивленно: — Знаешь, он тут же опять начал вкалывать. Только суетился больше.
Мы уходили все дальше. Звук лопнувшей под скалой глыбы догнал нас почти внизу: еще на один камень стала меньше угроза тем, кто работал в котловане.
...Я вспоминал все это, а между тем все так же шел за Орловым, не видя его в темноте.
— Стой! Слышишь?
Я давно уже вслушивался в этот звук.
— Водопад...
— Откуда?
Мы снова двинулись, с каждым шагом приближаясь к шуму. Наверно, мы были в ущелье. Слишком низко мы спустились — редкие, несущиеся в темноте огни машин светились теперь наверху.
— Близко-то как! — с завистью сказал Орлов.
— Погоди. Посвечу.
Я зажег сразу три спички и сложил ладони, пытаясь превратить их в отражатель, и так ветер не гасил огонь.
Слева была стена. Огонь спички тускло осветил ее, но чувствовалось, что она уходит высоко вверх. Водопад ревел справа, мы не видели его, но удивлялись: слишком уж сильно он ревел — речка у самых наших ног хоть и бурлила, но была мелкой. Правда, мы не знали ее ширины.
— Посвети еще... Я прыгну. Он прыгнул в темноту. Плеснула вода. Потом еще.
— Нешироко, — услышал я его довольный голос и тоже прыгнул.
Минут через пять мы, уткнулись в новую стену, но она уж была последней — там, наверху, шло шоссе. Обрадованные, мы даже не спешили лезть на нее.
— Представляешь? Вылезаем — одни головы торчат — и тут машина...
— Шофер с ума сойдет.
Но все случилось так, как мы совсем не ждали. Мы влезли почти на десятиметровую стену — и застыли. Рядом на шоссе в голубом свете прожектора ворочался экскаватор. Ковш подбирал обломки скалы и ссыпал их в кузов БелАЗа. Там внизу мы могли слышать только рев водопада.
Через минуту мы сидели в кабине. Шофер с улыбкой слушал, а Орлов в третий раз принимался рассказывать, как мы решили не терять день, как думали, что нас подхватит машина.
— Хорошо, на отару не налетели. Собаки бы загрызли, — добродушно сказал шофер.
Я сидел, тихо улыбаясь. Приятно было вглядываться в прошедшее. Как никогда. Впереди час езды — в тепле, с людьми... «Зачем они рискуют?» Можно ли было задаваться вопросом более глупым? «Какими они бывают после работы?» Да вот такими и бывают. Я чувствовал каждую мышцу. Теперь, в теплой кабине, мне казалось, что я мог бы весь путь пройти лучше. В самом буквальном смысле: даже лучше двигаясь. Красивей, умней и сильней. Тогда, в машине, я точно знал это.
Ю. Лексин, В. Орлов (фото), наши спец. корр.
На пороге Кара-Богаз-Гола
Три недели подводной работы на Каспии пролетели быстро. Ходили мы под воду у Кулли-Маяка, и под Бекдашем, и у залива Кара-Богаз-Гол, и в районе Кызылсу, что значит «красная вода». Но самым интересным было погружение в водопад в проливе, идущем в Кара-Богаз-Гол.
Пролив этот единственная в своем роде морская река, текущая из Каспия в залив, который за свой ненасытный нрав именуют «Черной Пастью». Тысячи тонн морской воды испаряет он под палящими лучами солнца. Голубой речной поток длиною в девять километров несется через пустыню среди барханных песков, поросших верблюжьей колючкой и тамариском. Реку посреди русла преграждает известняковая гряда, создавая почти двухметровый водопад; река срывается здесь вниз и с ревом и гулом несет клубы белой морской пены...
Это было наше особое задание. Ученых интересовало, как много рыбы проходит через порог в проливе Кара-Богаз-Гола. Известно, что рыба, прошедшая через каменную гряду в проливе, погибает в чрезмерно соленых водах залива.
«Особое задание» было непосредственно связано с главной целью экспедиции ВНИРО (1 Всесоюзный научно-исследовательский институт морского рыбного хозяйства и океанографии.), которая обследовала восточное побережье Каспия. Мы, аквалангисты, были одним из ее отрядов. И хотя наша основная задача заключалась в том, чтобы выяснить чисто практический вопрос: сколько и где можно добывать раков (судя по статистике последнего столетия, добыча раков в самом продуктивном месте — Красноводском заливе — значительно сократилась), нам нередко приходилось «переключаться» на другие работы.