В прохладных рассветных лучах солнца летели лебеди на Караколь. Лежа за кустами, мы глядели на величавую стаю и слушали шум мощных крыльев, похожий на клацанье пароходных плиц. Красная байдарка бесшумно вылетела из-за стены тростника. Хахин тихо свистнул, и мы поползли к воде. Вскоре мы уже сидели в тростнике и смотрели на пустынный пока берег. Одинокий сайгачонок, опередив стадо, сбежал к реке метрах в пяти от засидки, громко и отрывисто прокричал и поплыл. Он плыл бесшумно, высоко подняв голову, будто боялся замочить шею. Я провожал его глазами и размышлял о прошлом сайгака, о том, как он едва не угодил в «Красную книгу». Известно, что в нее попадают еще сохранившиеся, но редкие либо вымирающие животные. Сайгак встречается нечасто — в Монголии и у нас в стране, в Калмыкии и Казахстане, и уже одно это делает его уникальным животным. Хищнический отстрел сайгака привел к тому, что он был объявлен исчезающим видом и чуть было не занесен в «Красную книгу». Только после этого охота на него была запрещена и в местах его отела созданы временные заказники. Ныне численность животных восстановлена...
Прошло около часа, и на берег один за другим стали выходить взрослые сайгаки. Блеяние животных раздалось над самым ухом. Сайгаков вела старая опытная важенка, она то и дело останавливалась, раздувая ноздри. Около сотни самок и рогачей сгрудилось у реки. Задние напирали, загоняли в воду передних, другие неожиданно резко поворачивали голову в нашу сторону и буравили загадочный тростник черным искрящимся глазом. Все в них — чуткие уши, огромные вздрагивающие ноздри, пухлые губы — выражало предчувствие опасности. Обухов щелкал затвором непрерывно. Забыв осторожность, он высунулся из-за тростника и «выстрелил» в упор в самочку, что пила воду в двух метрах от него. Самочка вздрогнула, и стадо, как одно напружиненное тело, дрогнуло и побежало...
Эта робкая сотня была лишь каплей сайгачьего моря, бурные валы которого мы наблюдали еще недавно. Тогда сайгаки шли на отел. Их было тысячи, десятки тысяч... Только встретили мы их не там, куда они обычно приходили из года в год. Всю неделю разведочный самолет кружился над степью. Необходимо было попасть на место в самый разгар отела, чтобы пометить новорожденных. Самки разрешаются от бремени в течение каких-нибудь двух-трех дней...
Однажды в степи нашли покинутого матерью жеребенка. Мы кормили его сгущенкой, у первой же встретившейся юрты передали чабану. Услыхав о том, что мы ищем сайгу, он указал пальцем на север.
— Отел начнется на днях, — сказал старик. — Ждите «сайгачий» ветер.
Последняя его фраза оставалась для всех загадкой. Но мы помчались на север. И вот во время воздушной разведки над Мамыром мы их увидели. Самки бежали под крылом самолета, делая на бегу свои знаменитые свечи. Безумный рев оглашал степь. Вся равнина на протяжении 15—20 километров колыхалась от светло-коричневых тел.
Сайга действительно шла на север, и мы догадались почему. Зима на юге Актюбинской области выдалась малоснежная и суровая, весна была сухой, и животные устремились туда, где пойма Тургая еще хранила много влаги.
— Считай по правому борту! — кричал Хахин и, не отрывая глаз от движущейся степи, лихорадочно заносил данные в тетрадь. Такое ему, бывалому охотоведу, работавшему до сих пор в центральных областях России, приходилось видеть впервые. Карандаш в руке трясся от вибрации, в голове стучало: «Если сегодня же и начнется отел...» Чабан говорил, чтобы ждали «сайгачьего» ветра, но ветры здесь дуют постоянно, и черт их разберет, какой предвещает начало отела. Спускались сумерки, кончалось горючее, и летчик собирался уходить на базу. По качающемуся полу Хахин рванулся к нему.
— Садись! Оставишь нас здесь!
В ту же ночь грянул внезапно, как пушечный выстрел, бешеный холодный ветер. Крепления палаток гудели, подобно натянутым струнам, и мы связывали их с помощью ружейных и поясных ремней...
Чабан не ошибся. В эту ночь на многие километры вокруг шел великий отел. Сквозь завывание ветра были слышны натужные крики самок. Утром, когда слегка утихло, мы приступили к «крещению». Самки стояли поодаль и глядели на нас грустными глазами.
...Свеча оплыла, почти догорела.
— Главное, — задумчиво говорит Гарбузов, поглаживая бороду, — что сайгак с каждым годом продвигается все дальше на север. Значит, его становится больше, и он ищет себе новые пастбища.
— С лосем ведь то же самое, — подтверждает Хахин. — Когда-то его трудно было увидеть южнее Подмосковья, а теперь он появился даже в Ростовской области...