Осторожно перешагивая через спящего сайгачонка Кузю, мы выходим в студеную ночь, залитую луной. Завтра, вернее, уже сегодня, чуть свет мы уедем по холодку в чинки (1 Так здесь называются нагорья тектонического происхождения.). Ребята прощаются с Гарбузовым, жмут его большую распахнутую ладонь.
— Владимир Константинович, вы уверены, что я найду там волчье логово? — мечтательно спрашивает Андрюша Филимонов.
— Найдешь. Только не напугай волков своим «чудовищем».
Логово в сае
Мы подъехали к чинкам вечером, обалдевшие от тряски по кочковатой полынной степи. День еще не угас, но над песчаными горами уже стоял бледный диск луны. Горы тянулись далеко по горизонту, у подножий и на вершинах было пусто и голо. Трудно было представить, что стоит подняться наверх и заглянуть в «нутро» гор, изрытое потоками, и увидишь буйную жизнь. На десятки километров вокруг нет ни рек, ни озер, но ранней весной снеговая и дождевая вода низвергается с плато, образуя в песчаных горах гигантские саи. Вода течет по их извилистым желобам, постепенно уходит глубоко в землю, лишь кое-где пробиваясь крохотными родниками.
К маю в саях вскипает растительность — яркие зеленые острова на фоне песков и редкой полыни.
Обухов был здесь в прошлом году. Сейчас он собирает свою фотоаппаратуру и волнуется. Я укладываю в рюкзак одежду, хлеб, соль, бутылку воды. Мы взяли с собой на семь человек сто литров воды — столько, сколько вместили наши канистры. Этого должно хватить на пять безводных дней: промывать глаза после сна, варить обед, пить чай; мыть посуду. Вода на вес золота...
Утром выходим. На много километров от подножия гор тянутся оползни. Весенние дожди и талая вода, стекая сверху, разносят по степи песок и глину, образуя «пухляк» — коварный наст. Пухляк весь в следах...
Поднимаемся по широкому зигзагообразному саю. И вот уже вокруг сплошные песчаные стены, ветер остался за спиной — ни дуновения, и зной, пропитанный одуряюще теплыми запахами трав, тяжело и плотно окутывает нас. Мы продираемся сквозь тростник в два человеческих роста, выходим на полянки, цветущие тюльпанами, любуемся алым плеском медвяного шиповника на зеленых колючих волнах. Саксаул, боярышник, туранга... Вот он, оазис среди безводных пространств. Но скоро, буквально через месяц, безжалостное солнце испепелит и его.
Обухов опускается на колени у воронки, вытоптанной кабанами. След свежий, кабаны приходили ночью. Тут же раскиданы перья грифа.
— Здесь должен быть водопой, — говорит Обухов.
Под кустом саксаула, в миниатюрной растоптанной борозде, находим тонкую нитку воды, мутную от глины. Просто удивительно, как до сих пор она не испарилась под палящим солнцем. Радостные и возбужденные возможным открытием, лезем наверх, против движения струйки. Обухов припадает ухом к нависшей над саем глыбе земли, слушает, как завороженный, оборачивается:
— Родник!
Он достает пенальчик из-под пленки, подносит его к струйке. Она так мала, что 25-граммовый стаканчик наполняется пятнадцать секунд. Он холодный, как льдинка...
Сай манит все дальше, выставляет крутые бока, и мы скатываемся по ним на самое дно, в заросли шиповника. Из-под ноги внезапно выскакивает малиновый щитомордник, я шарахаюсь в сторону, и в ту же минуту огромный серый клубок метнулся из-за кустов. Забыв о щитоморднике, оцепенело провожаю глазами волка, удирающего в дебри сая. К тому месту, откуда он выскочил, уже ломится Обухов.
— Сюда! — зовет он.
Большая темная нора замаскирована шиповником. Волчица выбрала себе удобное место для отсидки. Отсюда весь сай как на ладони. Обухов запускает руку в нору, долго шарит там и вытаскивает еще теплый клок палевой шерсти.
— Отдам Андрею. Пригодится...
Два года назад Филимонову, в то время молодому сотруднику лаборатории, предложили заняться биологией волка, и он буквально набросился на эту тему. Однако самостоятельно работает впервые. До этого ездил с опытными волчатниками на Кавказ, в Белоруссию, под Вязьму... Андрей, конечно, сильный и выносливый парень, но слово «волчатник», как мне кажется, ему явно не подходит: он добр, мягок и доверчив. Гарбузов, с интересом слушавший рассуждения Андрюши, говорил мне: «Мало опыта, но уже много знает. К тому же есть интуиция ученого». Помнится, они рассуждали о том, как сосуществуют в нормальных условиях волк и сайгак. За последние годы количество волков в Казахстане заметно увеличилось, и Андрюша связывал этот факт с увеличением поголовья сайгаков. При этом он утверждал, что в здешних местах волк не может нанести ущерба численности этих животных.