— К утру, надеюсь, ты приведешь все в порядок? — спросил я.
Мак долго с мрачным видом смотрел на меня.
— Можешь не сомневаться, — наконец ответил он. — А где мы были сегодня утром, парень? Где-нибудь недалеко от того места ?
«Черт бы побрал этого Мака!»— мысленно ругнулся я. У меня и без того забот полон рот, чтобы еще удовлетворять его чрезмерное любопытство. Нет, положительно, он знает чертовски много!
— Джон, налить тебе еще? — спросил я, чтобы выиграть время.
В дверь каюты громко постучали, и это избавило меня от необходимости отвечать Маку. Я встал и открыл дверь. Передо мной стоял полицейский.
— Кто из вас капитан Макдональд? — спросил он по-бурски.
— Он перед вами, — ответил я на том же языке. — Входите.
— Сержант Вентер, — представился полицейский.
— Это мой первый помощник мистер Джон Герланд и мой инженер-механик Макфадден. Они не говорят по-бурски. Может, мы перейдем на английский?
Я заговорил по-английски с подчеркнуто южноафриканским акцентом, как делал всегда, когда бывал в портах.
— Хотите выпить, сержант? — спросил я с напускным добродушием. — Виски или что-нибудь получше?
Я достал бутылку старого коньяка.
— Бог мой! — восхищенно воскликнул полицейский, увидев ярлык на бутылке. — Конечно, только этого!
Вентер взял стакан, отхлебнул большой глоток и, бросив свой шлем на стол, со вздохом облегчения опустился на стул.
— Вы знаете, капитан, — заговорил он, — мне приказано уточнить, при каких обстоятельствах ухитрился утонуть этот мерзавец из вашей команды.
Я быстро взглянул на Джона — он уже знал от меня, что сразу по прибытии в порт я через посыльного, официально уведомил местную полицию о гибели одного из наших матросов.
— Сейчас принесу карты, — поднялся Джон.
— А я покажу вам точное место, где он бросился за борт. Это случилось во время извержения подводного вулкана.
— Да не торопитесь вы! — запротестовал сержант. — Давайте сначала выпьем. Вот это коньяк!.. Матрос, надеюсь, не белый?
— Негр... Мы шли полным ходом, хотели поскорее миновать островки, которые вылезали из моря буквально на наших глазах. И тут этот самый матрос, Шиллинг по фамилии, вдруг с перепугу прыгнул за борт и поплыл к торчавшей поблизости скале. Больше мы его не видели.
— Ну и болван он, этот ваш Шиллинг! — поморщился Вентер. — И что ему взбрело в голову сигать в море?
— ...Вернуться на судно он уже никак не мог, — продолжал я. — Мы шли, я уже говорил вам, на полной скорости, а тут еще нас ударила большая волна.
— Да что там! — махнул рукой Вентер. — В порту полным-полно всякого сброда, так что вы без труда найдете замену.
— Еще коньяку?
— Не возражаю. Замечательный напиток.
Джон незаметно вышел и некоторое время отсутствовал — как раз столько, сколько потребовалось ему, чтобы сделать необходимые пометки на карте, с которой он и вернулся в каюту. Наш курс (примерно милях в ста пятидесяти от того места, где мы действительно находились!) был аккуратно помечен крестиками, как и вновь появившаяся цепочка островов, что ни у кого не могло вызвать подозрений, поскольку такие сюрпризы здесь не редкость.
— Мы находились примерно в точке, соответствующей двадцати градусам пятидесяти минутам южной... — сухо и деловито начал Джон, сразу вызвав в моей памяти сцену заседания трибунала военно-морских сил.
— Бог ты мой! — воскликнул Вентер. — Да я все равно ничего не смыслю в таких тонкостях и даже не знаю, как это записать! Скажите мне что-нибудь попроще, и я внесу в свой рапорт.
— А что, состоится следствие?— как можно равнодушнее поинтересовался я.
— Простая формальность. Скажите, где все случилось, я напишу рапорт своему майору, только и всего. Пустая трата времени, но так уж положено.
У Джона вырвался вздох облегчения. Ему явно претила необходимость объяснять происшествие с помощью сфальсифицированных карт.
— Я бы сказал так: «Милях в ста пятидесяти к северо-северо-западу от Валвис-бей...»
Вентер пролил несколько капель коньяка на свой блокнот, с чувством слизнул их и продолжал писать. Мак с отвращением смотрел на него. Вентер тщательно записал все подробности случившегося.
— Ваше имя, капитан Макдональд?
— Джеффри.
Имя он записал неправильно, но я не стал его поправлять, меня вполне устраивала эта ошибка. На всякий случай.
— Гражданин Южно-Африканского Союза?
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы иностранец так говорил по-бурски? — нагловато ответил я, переходя на этот язык и сам ужасаясь своему акценту; Вентер, однако, и бровью не повел. — Я родился в Оранжевой Республике.