Несмотря на то что солнце скрылось и темнота начала сгущаться, на море еще четко просматривалась линия горизонта — такое время моряки и морские летчики называют навигационными сумерками. В эти сумеречные минуты, заполняя округу ревом двух могучих турбин, на предварительный старт вырулил учебный бомбардировщик с цифрами 70 на серебристом теле фюзеляжа. За штурвалом воздушного корабля сидел капитан Ентальцев. На этом типе самолета он отлетал немногим больше года и поэтому считался молодым, хотя за его плечами было несколько лет полетов на ракетоносце и на груди красовался значок летчика первого класса. Но по годам Ентальцев был и на самом деле молод... Внешне капитан казался уверенным в себе и все-таки, чувствовалось, волновался. Ему хотелось сдать технику пилотирования без единого замечания. Экзамен в воздухе принимал командир эскадрильи майор Постоногов, судья взыскательный и строгий, летавший, по выражению летчиков, «как бог». Видимо, Ентальцев понимал, что в воздухе от майора не укроется ни одна мелочь, ни одна неточность, и поэтому сдать ему на «отлично» все элементы полета, да еще без замечаний, будет непросто. Строго, очень строго относился к своим подопечным комэск, но это нетрудно было понять: малейшая оплошность в небе может обернуться бедой.
— Штурман, читай карту! — раздается команда Ентальцева в наушниках переговорного устройства.
— Есть, командир! — Старший лейтенант Зиядханов, удобно устроившись в своем кресле, разворачивает карту предстартовых проверок и четким голосом называет пункты. Летчик докладывает об исполнении — все переговоры пишутся на магнитную ленту.
Майор Постоногов внимательно вслушивается в диалог командира и штурмана.
Убедившись, что первая часть проверок выполнена, капитан Ентальцев запрашивает руководителя полетов:
— «Янтарь»! Я — «семидесятый», прошу исполнительный!
— Я — «Янтарь»! Исполнительный «семидесятому» разрешаю!
«Туполев», урча турбинами, раскачиваясь своим длинным телом на неровностях бетона, подходит к взлетной полосе...
...«Туполев», несмотря на мертво держащие тормоза, ползет вперед по бетонке. Ентальцев плавным движением убирает их, и освобожденная машина буквально прыжком устремляется по полосе.
Штурман сразу же, глядя на прибор, начинает докладывать командиру скорость самолета. Внимание летчика сосредоточено целиком на управлении, и помощь штурмана весьма кстати.
— Пора! — Мускулистые руки капитана Ентальцева плавно выбирают штурвал на себя. Задрав к небу нос, «Туполев» отрывается от земли.
Наблюдая за штурвалом и педалями в своей кабине, майор Постоногов отметил про себя, что взлетел Ентальцев отлично. И вдруг... Кстати, в авиации все бывает «вдруг». Вдруг по фюзеляжу машины словно кто-то ударил гигантской метлой — раздался ряд одновременных глухих ударов. Что такое?
— «Янтарь»! Я — «семидесятый»! На взлете имел столкновение с несколькими предметами. Полагаю, что с птицами,— услышал в наушниках командир эскадрильи доклад, адресованный руководителю полетов.
Высота мизерная, с нее даже нельзя катапультироваться. Майор ждет: что будет делать летчик? Капитан Ентальцев удерживает угол набора высоты, убирает закрылки, но шасси убирать не стал. «Правильно,— подумал комэск,— может быть повреждена гидросистема, и потом их не выпустишь».
Переговорное устройство донесло голос «Янтаря»:
— «Семидесятый», особое внимание приборам, контролирующим температуру, давление масла и расход топлива. Как понял, «семидесятый»?
— Понял! Я — «семидесятый».
Убедившись, что приборы работают безукоризненно, Ентальцев доложил об этом руководителю полетов и получил разрешение набирать высоту до тысячи метров. На аэродроме в это время готовились к приему аварийной машины — ничто не должно мешать ей во время посадки.
«Туполев» уже пересек береговую черту и оказался над морем. Штурман Зиядханов, в воздухе очень собранный человек, несмотря на занятость, сквозь остекление кабины рассматривал белые барашки волн, как в это время его чуткий слух уловил, что правая турбина «поет» как-то не так. Вроде бы к ее органной ноте примешивается несильный, но посторонний звук. Верный долголетней привычке обо всем докладывать командиру, Зиядханов поделился своими сомнениями с Ентальцевым.