— Свидетель, ваше занятие в настоящее время?
— Я — вице-президент строительной корпорации «Прибой».
— В чем конкретно состоят ваши обязанности по службе, мистер Симмонз?
— На мне лежит связь с населением, а также обеспечение сбыта будущих участков.
— Что именно вы подразумеваете под словами «связь с населением»?
— Как вам сказать. Создание благоприятного общественного климата. Усилия, направленные на то, чтобы добиться со стороны публики доброжелательного отношения и поддержки наших проектов.
— И что же, удается вам снискать расположение публики, когда вы губите живую природу?
— Я возражаю, ваша честь,— быстро вставил обвинитель.— Вопрос задан не по существу.
— Поддерживаю возражение,— сказал судья.— Прошу в дальнейшем воздерживаться от подобных вопросов, господин адвокат.
— Да, ваша честь.— Лайкс вновь повернулся к Симмонзу.— Мистер Симмонз, а существуют ли у вас в настоящее время обязанности помимо вышеупомянутой связи с населением?
— Да. Мне поручено производить надзор за первоначальным освоением участка под названием «Эверглейдские виллы».
— В таком случае вы несете прямую ответственность за действия занятых там сейчас рабочих. Верно я говорю?
— В общем, да.
— А вы хоть раз выезжали для непосредственного надзора на место, где ведутся работы?
— Нет.
— Отчего же?
— Некогда было. И кроме того, это входит в обязанности бригадира.
— Но разве бригадир не ответствен перед вами за свои действия?
— В известном смысле да.
— А между тем вы, в сущности, даже не знаете, чем он там занимается?
— Я знаю, что он занимается расчисткой строительной площадки — для того его нанимали. И знаю, что это первоклассный работник.
Немного помолчав, Лайкс продолжал:
— Скажите, мистер Симмонз, не пробудилось в вас сознание вины, когда бригадир Лоутон отравил ручей и вызвал мор аллигаторов и других животных? Вас это не обеспокоило?
— Не вижу причин отвечать на такой вопрос.
— А если бы вместо животных речь шла о человеческой жизни — тогда бы видели?
— Конечно. Это совсем другой разговор.
— Разве один из ваших ночных сторожей не застрелил там, на болотах, человека?
— Довольно! — жестко произнес судья.— Свидетель, вы свободны. В подобном духе допрос продолжаться не может.— Он взглянул на Лайкса из-под бровей.— Скоро двенадцать часов, а защита еще не вызвала ни одного настоящего свидетеля по делу, и суду неясно, каким образом адвокат намерен защищать своего клиента. Суд объявляет перерыв до четырнадцати часов и предупреждает адвоката: либо он без дальнейших проволочек переходит к защите, либо отказывается от ведения дела.
Когда заседание суда возобновилось, Лоутона уже не было видно среди публики, но Райлз и Симмонз вернулись в зал посмотреть, чем завершится дело. Задние ряды заняли после перерыва друзья и знакомые Прыгуна из резервации, которые гуртом приехали в Нейплс, опоздав к началу суда. Вернулся на свое место и Фред Гендерсон, хотя его присутствие больше не требовалось.
Поднялся Лайкс.
— Ваша честь, защита просит разрешения предъявить суду одно вещественное доказательство.
— Хорошо, господин адвокат,— недоверчиво сказал судья, еще тая на Лайкса досаду за то, что происходило утром.
Два судейских пристава внесли в зал шкуру исполинского аллигатора и положили на пол у скамьи присяжных. Несколько минут присяжные и судья молча разглядывали ее, пораженные небывалыми размерами.
Затем Лайкс вызвал на свидетельское место Чарли.
— Мистер Прыгун,— начал он,— сколько вам лет?
Чарли отвечал медлительно, оробев от чуждой обстановки, от присутствия стольких незнакомых лиц, руки у него дрожали.
— В точности не знаю, но поручусь за восемьдесят шесть.
— Сколько из них вы прожили на Больших Кипарисовых болотах и низменности Эверглейдс?
— Все до единого.
Лайкс кивком показал на шкуру.
— Вы этого аллигатора застрелили?
— Да, этого.
— Почему вы так уверены? На болотах много аллигаторов, и одна шкура похожа на другую.
— Потому что у него шрам на голове. Это Фитюлька Джордж.
— Фитюлька Джордж?
— Аллигатор,— сказал Чарли, указывая на шкуру.— Это его так зовут.
— Ваша честь,— сказал, вставая, обвинитель.— Вопросы защиты неуместны и бесцельны, они уводят нас от существа разбираемого дела. Суду неважно, какая у аллигатора была кличка.