— Не уверен в последнем. Так вот, специальной бригадой руководил Андре Вейю, и она входила в официальную полицию, хотя в списках и не значилась. Лучшее тому доказательство то, что это время учтено в моей пенсионной книжке, причем год считался за два.
— Значит, решение об убийстве Роже Тиро принял ваш командир Вейю?
— Во всяком случае, он был в курсе. Руководящая группа бригады полностью соответствовала типу нашей деятельности. Она самостоятельно принимала решения. У Вейю было по меньшей мере три заместителя, но в срочных случаях он все решал сам.
— Чем он занимается сегодня?
— Скоро уйдет на пенсию. После роспуска специальной бригады ему дали место в управлении по уголовным делам в префектуре Парижа. Правительство умеет быть благодарным.
Подошел Ларден. От него пахло как минимум еще двумя анисовыми. Мы попрощались.
Уходя, я как бы невзначай взглянул в гараж, где стоял большой зеленый «мерседес» 60-х годов. Не автомобиль, а мечта! Я сказал Лардену:
— Ну и машина! Везет же людям...
— Да нет, инспектор. Пока вы разговаривали в саду, вернулась его жена. Она приняла меня за посланца из больницы. Старику осталось совсем немного. Вы обратили внимание на его лицо? Врачи дают ему три или четыре месяца жизни...
— А ведь не скажешь. Крепкий человек, если знает, что приговорен...
— Он не знает, насколько серьезно болен. Врачи говорят ему о какой-то особой язве.
Мы сели в машину. Бригадир развернул ее и повел к Тулузе. Я оглянулся. У калитки стояла пожилая женщина в сером платье. Мне показалось, что она записывает номер нашей машины.
В тот же день, впервые после отпуска, появился в участке комиссар Матабио. Он, едва поздоровавшись, ворвался в комнату часов в 10. Настроение было у него жуткое. Присев на край стола, комиссар скрестил руки на груди. Должно быть, он очень торопился: я заметил, что один носок его был надет наизнанку.
— Послушайте, Каден, я хотел бы знать, что здесь произошло за время моего отсутствия!
— Ничего исключительного, комиссар, если не считать забастовки могильщиков.— Я хотел выиграть время, чтобы понять, не пожаловался ли Каз на мой визит.— Забастовка длилась неделю, произошло несколько столкновений с семьями, ожидавшими погребения покойников. В остальном — обычная суета. Всяческие жалобы, не хочется рассказывать. Лично я большую часть времени посвятил самому крупному делу месяца — убийству Бернара Тиро. Материалы о моих контактах в Париже и Тулузе готовы...
— Это все? — спросил он с раздражением.
— Да, не вижу ничего более важного.
— Ну а дело об убийстве продвигается?
— Не так хорошо и не так быстро, как хотелось бы. Но кое-что реальное все же добыли. Тиро убит парижанином, примерно 60 лет. Есть заявление свидетеля, заметившего убийцу, когда тот выходил из машины «Рено-30 ТХ» черного цвета с парижским номером. Он следовал за жертвой. Ларден проверил все заправочные станции и гаражи между Тулузой и Парижем, но никто не помнит машину и человека, похожего по описанию на преступника. Причину нападения мы так и не узнали. Юноша ехал в Марокко вместе с невестой...
— Зачем же парижанину ехать в Марокко через Тулузу? Это не самый прямой путь.
— Да, это так. Но Бернар Тиро и его невеста — историки; они заехали в Тулузу для ознакомления с городскими архивами. Два дня я смотрел вместе с Ларденом хранившиеся там документы, но безрезультатно. Зато в Париже обнаружились любопытные вещи. Отец жертвы был убит при весьма загадочных обстоятельствах в октябре 1961 года, во время демонстрации алжирцев. Могу даже сказать, что он был не убит, а казнен.
— Кем же?
— На первый взгляд его убрали по политическим мотивам, из государственных соображений. Я нашел агента, которому поручили эту работу. В то время этот человек состоял в специальной бригаде, что-то вроде подпольного ударного отряда, созданного министерством для нейтрализации руководителей ОАС и ФЛН. Руководил бригадой крупный чин из префектуры Андре Вейю. Во всех случаях дела покрыты амнистией.
— Вы думаете, что эти два дела связаны между собой? Не столь уж сложно предположить, что сын Тиро смог найти убийцу отца и приехал сюда, чтобы отомстить за него. Вот для чего он сделал крюк.
— Я не против такой гипотезы, но есть целая куча деталей, которые не укладываются в эту схему. И в первую очередь — агент Пьер Каз. Помимо возраста, его внешность не соответствует человеку, которого видел свидетель. Да и зачем ему усложнять свою работу, добывая машину с парижским номером и совершая преступление среди бела дня с максимальным риском?