Через несколько часов над лагерем появился серебристый ИЛ-14 и, сделав круг почета, помчался по полосе, подняв персональную пургу.
А несколько минут спустя мы уже потчевали дорогих гостей чем Бог послал. Пиршество подходило к концу, когда Михаил Васильевич Водопьянов, порывшись в карманах необъятного реглана, извлек на свет конверт.
— Принимай, доктор, корреспонденцию. Лично. Секретно.
— Это откуда? — удивился я, рассматривая плотный, засургученный конверт.
— Прямо из Тикси.
— Из Тикси? Да у меня вроде бы и знакомых там нет...
— Ладно, не скромничай. Наверное, успел там завести какую-нибудь зазнобу...
Когда гости разошлись по палаткам, я вскрыл пакет и, в первую очередь, взглянул на подпись. Профессор Мац. Профессора я знал — это был известный гигиенист, долго работавший на Севере.
«Дорогой Виталий Георгиевич! Наша научная группа проводит в настоящее время важные исследования, вызванные вспышкой гельминтоза среди полярников. Как известно, источником этого заболевания является сырое мясо арктических животных — белых медведей, нерпы и ряда сортов рыб, зараженных различными видами гельминтов, особенно широким лентецом (Dipnillobotrium latum) и трихинами (Trichinella spiralis).
Заражение происходит при употреблении в пищу строганины — сырого замерзшего мяса, считающегося в Арктике деликатесом, а также при контактах с собаками, которые тоже являются носителями этих паразитов. По данным американских специалистов, показатель зараженности превышает 66,5 процента. Поскольку участники Высокоширотной экспедиции, в основном, жители средней полосы, весьма важно выявить, имеются ли среди них случаи глистных инвазий. Это представляет большой научный и практический интерес. Вы являетесь единственным представителем медицины в экспедиции, и потому прошу Вас принять посильное участие в этой важной и актуальной работе. С этой целью необходимо собрать пробы кала у всех участников экспедиции, упаковать их в металлические емкости (с этой целью можно использовать тщательно отмытые консервные банки), утеплить и с попутным самолетом отправить в Тикси в адрес экспедиции Института коммунальной гигиены.
Ваша работа войдет в комплексный отчет Института в качестве самостоятельного раздела.
С глубоким уважением профессор Мац.
P.S. Если Вам потребуется для работы книга профессора Заварзина «Глистные инвазии» — сообщите. Пришлю с первой оказией».
Весьма лестное предложение. И какой молодой врач не мечтает стать служителем науки, поставив свое имя рядом с именами корифеев? Актуальность работы не вызывает сомнения: об этом мне было доподлинно известно из литературы об Арктике. Но внутренний голос шептал — а вдруг это розыгрыш, и тогда... Вот уж когда отольются все мои «покупки»...
Однако, обдумав возникшую проблему со всех сторон, я отбросил сомнения. Да и кто смог бы создать столь хитрый документ, коли вокруг на тысячи километров не было ни единого врача и даже фельдшера? Особенно убедительным казался постскриптум о книге Заварзина.
«Ладно, — решил я, — пожалуй, соглашусь, но на всякий случай пошлю-ка радиограмму в Тикси. Пусть Мац подтвердит предложение».
Я быстро набросал текст радиограммы и, накинув куртку, потопал в соседнюю палатку к радистам.
— Привет труженикам эфира!
— Привет, док. С чем пожаловал? Присаживайся к столу.
— Я на минуту. Мне бы радиограммку отбить в Тикси.
Из-за полога, за которым размещался шифровальщик, высунул голову Валентин Костин. Он прочел радиограмму и, покачав головой, спросил:
— А где виза?
— Какая виза?
— Кузнецовская. Без нее не имею права. Закон — тайга. Сам понимаешь.
— Будет тебе виза, будет и свисток.
Я помчался в штабную палатку.
Палатка штаба была вдвое просторней наших, но зато и холодней. В центре, на двух составленных столах лежала огромная карта Центрального полярного бассейна, над которой склонились начальник экспедиции Александр Алексеевич Кузнецов в своем неизменном синем генеральском кителе и накинутой поверх меховой безрукавке и главный штурман Александр Павлович Штепенко. На походной койке под иллюминатором о чем-то беседовали Водопьянов и ученый секретарь экспедиции Евгений Матвеевич Сузюмов.