Но не в характере Борисовской было ждать милостей от судьбы. Пока она яростно боролась с нищетой, у маленького Гари было особое задание. Многого ожидая от сына, мать искала чудесный кратчайший путь к «славе и поклонению толпы». Франция ведь принимала лишь избранных! И изо дня в день, пребывая в Вильно, ребенок пытался познать свои способности. Едва ему исполнилось семь лет, была куплена скрипка. Но к концу третьей недели маэстро, у которого мальчик брал уроки, вырвал у него смычок, сказав, что поговорит с матерью об этих уроках.
Мать долго вздыхала… Мечта о будущем сына-музыканта разбилась. Но есть же другие пути! И трижды в неделю Гари надевал балетные тапочки и добросовестно поднимал ногу у станка. «Нижинский! Нижинский!» — восклицала Нина. Но и этот путь оказался тупиковым — мать узнала, что учитель танцев заглядывается на своих учеников... Потом были мольберт и краски. Потом гимназический театр… В итоге оба остановились на литературе. «Мир, — писал потом Гари, — съежился для меня до размеров листа бумаги, на который я набросился с отчаянным юношеским лиризмом». Главное для писателя, считала Борисовская, это псевдоним. Великий французский писатель не может иметь русское имя! Целыми днями Гари исписывал страницы в поисках нужного имени: Ролан де Шантеклер, Ромен де Мизор, Ален Бизар, Юбер де Лонпре… «Гари» возник позже и совершенно случайно. Повелительное наклонение русского глагола «гореть» в русском произношении… Из этого же ряда «Ажар» — неполная анаграмма его первого псевдонима (Gary).
Европейское воспитание
Пока Гари исписывал тетради псевдонимами, Нина Борисовская открыла в Вильно «Крупный салон парижских мод», который как-то сразу собрал клиентуру, и вскоре дела у них пошли лучше. Три раза в неделю мать водила Гари в манеж. Верховая езда, фехтование и стрельба из пистолета! Вероятно, в мечтах она уже видела сына в белой форме гвардейского офицера, гарцующего на виду у красавиц. В восемь лет ее Ромушка уже поднимал, правда, с трудом, огромный пистолет. Мать сидела рядом и при каждом удачном выстреле шептала: «Ты будешь защищать меня, верно? Еще немного, и…»
Как-то, уже в Варшаве, куда семья переехала спустя несколько лет, во французском лицее кто-то из мальчиков назвал Борисовскую кокоткой. Гари растерялся и… в первый раз повернулся спиной к своим врагам. Когда вечером мать вернулась, он бросился к ней за утешением, как было всегда. Однако утешать она его не стала: «В следующий раз, когда при тебе будут оскорблять твою мать, я хочу, чтобы тебя принесли домой на носилках, в крови. Ты слышишь меня? Даже если у тебя не останется ни одной целой кости!»
Но вернемся к поиску талантов и будущему литератора, к которому, кстати, со временем присоединилось еще и будущее дипломата. Неизвестно, как Нина Борисовская представляла себе эту карьеру, но в воспитании Ромушки не упускалось ничего. «Не доверяй женщинам, имеющим несколько шуб, они всегда будут ждать от тебя еще одну. Выбирай подарки разборчиво, думай о вкусах дамы, которой их даришь. Если она плохо воспитана, подари ей красивую книгу. Если имеешь дело со скромной образованной женщиной, подари ей что-то из роскоши: духи или платок. Броши, серьги и кольца выбирай под цвет глаз, а платья, манто и шарфы — под цвет волос. Но главное, никогда не бери денег у женщин. Никогда. Иначе я умру. Поклянись мне в этом!»
Через много лет Гари увлекся прекрасной колбасницей. Далеко идущих планов по отношению к ней у него не было, отчего девушка очень расстраивалась. Однажды она даже приехала к Борисовской жаловаться и заявила с несчастным видом: «Он заставил меня прочитать Пруста, Толстого и Достоевского! Кому я после этого нужна?!»
До Франции они все-таки добрались. Предпринимательская жилка матери оказалась востребованной и там. Одна из комнат была переоборудована под гостиницу для собак, и всем желающим оказывались услуги по временному содержанию домашних животных. Мать читала книги слепым, взяла жильцов, стала управляющей одного из домов, выступала посредницей в продаже земельных участков. А Гари тем временем поступил в один из лучших лицеев в Ницце, затем — в Экс-ан-Провансе на юридический факультет, и расставание с матерью оказалось неизбежным. А единственным способом радовать ее были его успехи. И юноша начал писать по 11 часов в сутки… Но результата достиг невеликого: еженедельник «Гренгуар» напечатал лишь один его рассказ — «Буря». Воодушевившись, Гари написал еще три рассказа и отослал их в издательство. Но следующая публикация состоялась только через полгода. Все это время он писал матери, что редакторы газет требуют от него низкопробные рассказы, а он отказывается компрометировать свое литературное реноме и потому подписывается разными именами. На самом же деле Гари спокойно вырезал рассказы своих коллег по перу из парижских еженедельников и отсылал их в Ниццу.