Серая, с едва заметным бурым оттенком масса воды стремительно неслась по долине. Здесь не было прозрачных голубоватых или зеленых струй, которыми Сергей часто любовался на Кавказе. Даже там, где поток, ударяясь о камни, вздымал крутую волну, пена была тоже серой и на взгляд тяжелой. Хоть река была сейчас значительно уже, чем накануне, мощь потока словно оставалась прежней. Особенно сильное впечатление производили участки, где поверхность была относительно спокойной. Тускловатая густая вода, казалось, не двигалась, и только обрывки пены, проносившиеся с огромной скоростью, выдавали стремительное движение всей массы.
Сал ринулся вниз по течению. Вода, камни у берега, склоны и небо запрыгали перед Сергеем. Он схватился за суму, укрепленную посреди плота.
Река как бы сплеталась из отдельных струй, которые то собирались в жгут, то расходились. Сал дергало вправо и влево, даже поворачивало вокруг оси. Гребцы яростными ударами весел направляли его к середине реки. Гупсары метались по краям решетки. Казалось, они вот-вот оторвутся.
Сал несся к огромному буруну, вскипавшему на полутораметровую высоту. «Все», — успел подумать Сергей и невольно зажмурился. Сал сильно качнуло, но удара не последовало. Сергей открыл глаза, плот проносился мимо буруна. Под бешено крутящейся пеной угадывались очертания острого скалистого зуба. «Вот черти, — восхитился Сергей, глядя на молодых гребцов, — как это у них получается!»
Очень тягостно в такой обстановке быть просто пассажиром, не иметь возможности принять участия в общей борьбе. Сергею оставалось только смотреть на Анвара и Давлята, на то, как умело и проворно работали они коротенькими веслами, выводя плот из быстрины. Наконец им это удалось. Болтанка прекратилась.
Анвар заулыбался. Сергей облегченно вздохнул: «Кажется, выкарабкались». Он выпрямился, но сильный толчок едва не сбросил его в воду. Скрежет и треск на миг заглушили шум реки. Уплывающие назад берега остановили свой бег, а вода еще быстрее ринулась мимо. Плотик закачался на месте.
Анвар и Давлят бросились к Сергею, который никак не мог прийти в себя.
— Совсем большой камень! — прокричал ему в ухо Давлят.
Теперь Сергей понял. Река, подбросив плот, опустила его на край скалистой глыбы, выдававшейся из воды. Один брус был сломан. В проломе торчал острый выступ камня.
— Как шашлык на шампуре! Что будем делать, Анвар? — спросил Сергей, поняв, что застряли прочно.
Упираясь веслами о скалу, попробовали приподнять плотик.
В бесплодных попытках прошло минут десять. Наконец Анвар медленно произнес:
— Будем ждать. Солнце горячее, много воды сегодня придет с ледников. Река поднимется и сама снимет сал.
Солнце действительно было горячим. Ноги в наполненных водой ботинках мерзли, а голову пекло. Одежда быстро высохла и тоже стала горячей.
Минут через двадцать Сергей почувствовал, что голоден. Не угадал Джабар, завтракать придется не на том берегу! Сергей извлек из сумы сверток с едой: сыр, сухари, консервы. Втроем они славно закусили.
Сергею сразу же захотелось пить, но речная вода оказалась густой взвесью глинистых частиц, которые упорно не хотели оседать на дно. Анвар посмотрел на кружку и спросил:
— Соль есть?
— Есть. А зачем?
— Давай...
Анвар бросил в кружку пару щепоток. Муть собралась в причудливые волокна и довольно быстро осела.
Солоноватая холодная вода оказалась очень приятной. Сергей опорожнил кружку, выплеснул осадок и передал ее соседу.
— Наши старики говорят, в воде Санталлак-об золото есть. Очень вкусная вода! — Анвар зачерпнул полную кружку и пил маленькими глотками, как хорошее вино.
Оживление, охватившее Сергея после завтрака, вскоре улетучилось. Неизвестно, сколько еще они пробудут здесь: может, час, а может, и четыре. Самая высокая вода в горных реках бывает обычно к концу дня. А тут еще донимает нестерпимая жара.
Сергей осмотрел суму, аккуратно сложил продукты и убрал сверток на место. Что еще сделать? Записать впечатления последних дней?
И вдруг Сергей едва не вскочил.
— Вот дурак! — закричал он радостно.
— Кто дурак? — удивился Анвар.
— Я дурак, Анвар, колоссальный дурак! Такая возможность, а я сижу и время теряю!
Сергей снова расстегнул суму и, порывшись в ней, извлек сверток — футляр с кинокамерой, еще накануне обернутый в непромокаемую полиэтиленовую пленку.
На всякий случай он накинул на плечо ремень футляра, вынул камеру и завел пружину. Осторожно встал на решетку сала и прицелился визиром. За плескавшейся на переднем плане водой эффектно подымались скалистые обрывы правого берега.