Иоан Григореску. Ветру навстречу
Дверь барака протяжно заскрипела. Бабеш шагнул через порог и, посмотрев на небо, досадливо свистнул. Было темно как ночью. На свинцовом небе, словно звери, готовые ринуться друг на друга, метались черные тучи, порывистый ветер крутил бешеные смерчи и с яростью буравил ими небо.
Бабеш вернулся в барак и, засунув руки в карманы брюк, посмотрел на молодого нефтяника Нягу:
— Пойдешь все-таки?
— Да!
— Героя из себя строишь?.. Забросит тебя буря в такую пропасть, где сам черт не разыщет.
Нягу засмеялся:
— Я не из тех, кого ветер в клубок сворачивает, Бабеш!
Стекла барака зазвенели от сильного удара грома.
— Слышишь? Боюсь, что сегодня тебе не придется ночевать дома. Оставайся... Никто у тебя жену не украдет... Она поймет, что ты не мог прийти... Ну?
Нягу не ответил. Он покрепче стянул ремешки ботинок и стукнул каблуками об пол, измазанный мазутом.
— Значит, уходишь?
— Ничего страшного, промокну немного — только и всего.
Дверь опять скрипнула, и Нягу вышел на улицу. Он пристегнул отвороты спецовки английской булавкой, нахлобучил пониже шапку и зашагал по протоптанной, хорошо знакомой дорожке.
Нефтяная скважина, на которой работал Нягу, была новой и находилась несколько поодаль от других буровых.
Обычно Нягу проезжал шесть километров, отделявших его от дома, на машине промысла. А сегодня шофер позвонил из Пуцури, что сможет заехать на буровую только поздно ночью.
Было часов пять пополудни. Но тучи и пыль, поднятая бурей, создали густую тьму. Только свет молнии на короткий миг освещал дорогу.
Парень ускорил шаг. Он ступал тяжело, опустив голову. Ветер сильно гудел в ушах, хлестал в лицо, горбом вздувал на спине спецовку.
Снова тяжело ухнул гром. В детстве Нягу верил, что гром — это огромные пустые котлы, падающие с неба. Теперь ему тоже казалось, что откуда-то сверху скатывались котлы, с грохотом приближались и, пронесясь где-то рядом, бесследно исчезали в темноте.
Он шел лицом к ветру.
Вихрь тащил и поднимал в небеса все, что мог вырвать из земли. Мрак все больше сгущался. На расстоянии двух шагов нельзя было ничего разглядеть. Нягу с трудом нащупывал ногами знакомую тропинку.
Дорога вела через лес, затем поднималась по холму, усеянному вышками, пересекала Большой промысел и выходила к поселку. Там, в домике у дороги, его ждала молодая жена.
Когда Нягу вошел в лесок, ему показалось, что дубняк бурлит. Буря швыряла листья, сгибала дугой толстые ветки. Мокрые стволы громко трещали.
Он вышел из лесу и стал подниматься по холму. Но вихрь схватил его, закружил и сбил с ног.
Нягу сразу промок до костей. Может быть, следовало послушаться совета Бабеша. Но ведь она ждала...
Парень встал, отряхнул забрызганную грязью одежду и зашагал дальше. Впереди, на верхушке одной из вышек, тускло горела лампочка.
Почти ползком добрался он до нее, надеясь передохнуть здесь хоть несколько минут. Но там, где должен был стоять деревянный барак, теперь торчали лишь три столба, с которых ветер сорвал крышу. Дежурного на скважине не было.
Вышка трещала в стыках, стойки качались под неистовым напором ветра. Нягу почувствовал, что силы оставляют его. Он ощупью нашел доски, которые закрывали вход вниз, к основанию вышки, поднял их и, спустившись по железной лесенке, прикрепил доски на место.
Внизу, под помостом, было тихо, гул ветра почти не был слышен. Только трубопровод слегка дрожал под давлением нефти, которая поднималась из глубин. Нягу снял спецовку, выжал из нее воду и, снова надев, уселся на груду труб в углу.
Было около шести часов. Он отдохнет совсем немного, всего одну минуту, и пойдет дальше. Жена, наверное, уже вернулась с работы, приготовила ему теплую воду и теперь боязливо прислушивается к разгулявшейся буре. Нефть гудела в трубопроводе, как шмель в металлической коробке. Это знакомое беспрерывное гудение показалось Нягу после завывания ветра особенно приятным и теплым. Незаметно он задремал.
Снаружи на склоне холма свирепый вихрь угрожающе крутил воздушные воронки. Собрав все силы, вихрь налетел на деревянную башню, сорвал анкеры... Послышался оглушительный треск и грохот. Земля содрогнулась, парень упал на четвереньки, потом вскочил и бросился к выходу. В уши ворвался резкий свист. Нягу поднялся по железной лесенке, раздвинул доски и выглянул наружу. Но свист шел снизу. Свистело тонко, протяжно, тревожно. Что бы это могло быть? Он опять спустился по лесенке и почувствовал под ногами что-то липкое. Нефть!
Нягу подошел к трубопроводу, протянул руки к предохранительному клапану, но в тот же миг отдернул их. Как будто лезвие бритвы коснулось его пальцев.
Стойки вышки рухнули на отверстие скважины. Трубопровод согнулся под огромной тяжестью, и над клапаном образовалась рваная узкая брешь, из которой с огромной силой забила струя нефти. Нягу несколько раз протягивал руку к клапану, но безуспешно: острая боль пронизывала руки.
Нефть уже поднялась выше лодыжек. Молодой нефтяник обошел трубопровод. Что делать? Пока он доберется до главного промысла, вызовет ремонтников, скважина будет уничтожена. Мысль эта ужаснула его. Он уже видел, как поднимается к небу нефтяной смерч и затем рассеивается в окрестных долинах.
Свист оглушил Нягу. Он снял спецовку, обмотал ею руки и снова протянул их к клапану.
Теперь нефть доходила ему до колен. Черная струя, хлеставшая из трубопровода, врезалась в разлитую внизу жидкость, разбрызгивая ее во все стороны. Нягу хотел опереться обо что-нибудь, но споткнулся о трубы, на которых раньше сидел. Он инстинктивно нагнулся, нащупал рукой длинный железный брус.
Тяжело дыша, вложил край бруса в брешь и изо всех сил толкнул его вперед. Брус проткнул нефтяной поток и мелко задрожал в его руках. Струя нефти стала тоньше, открылся штурвал клапана.
— Черт побери! Если бы у меня было четыре руки!
Нягу отчаянно вцепился в брус. Поток продолжал хлестать, намереваясь во что бы то ни стало вытолкнуть преградившее ему путь железо.
Человек почти захлебывался в липкой, вяжущей нефтяной луже. Нет, ему не сладить с вырвавшимся из-под земли зверем. Нягу почувствовал, что брус начинает выскальзывать из рук. Но тут в его воображении снова возникла та же картина: разрушенная скважина, нефтяной смерч, развеивающий сотни тонн нефти.
Нягу еще крепче налег на брус всем телом. Железо согнулось под его тяжестью.
Наконец-то удалось освободить одну руку и ухватиться за штурвал клапана. Рывок, поворот... Еще раз-Брус дернулся и выскочил наружу. Словно капитан несущегося на скалы корабля, Нягу крутил и крутил штурвал клапана.
Давление упало. Ослепленный черными брызгами, с ртом, полным нефти, парень продолжал крутить колесо посиневшими руками.
Лишь в ушах Нягу остался тонкий, протяжный звон. Со стен стекала липкая жидкость. В последний раз он осмотрел клапан и пополз по лесенке к выходу.
Буря продолжалась. Нягу с жадностью вдохнул свежий воздух. «Испугается, пожалуй, грязный весь, в мазуте», — подумал он и улыбнулся.
Потом подставил лицо ветру и быстрым шагом направился к дому.
Перевод Татьяны Хаис
День свободы Африки
«Неотвратимый процесс ликвидации позорной колониальной системы идет полным ходом, приближая тот день, когда вся Африка станет свободной и ее народы сами будут решать свою судьбу».
(Н.С. Хрущев)
В одной книге, изданной полвека назад, говорилось, что Африку «называют темным континентом, ибо для нас большая часть этой страны покрыта темным таинственным облаком».