Получит остальные.
Высокий африканец учитель в очках руководит играми, Ему помогают двое толковых пятнадцатилетних парнишек. В их обязанность входит смотреть за тем, чтобы все были заняты делом. Учитель рассказывает детям о цветении подсолнуха, о тычинках, пестиках, об опылении. Один из мальчиков берет завянувший цветок и разнимает его на части. Затем то же самое проделывает девочка, повторяя объяснение учителя. Так они изучают каждое слово и каждый термин, соблюдая правильное английское произношение.
А вот несколько ребятишек за географической игрой «От Кейптауна до Каира». Передвигая фишки, они медленно пробираются через дебри знаний об Африке. Вот первый перешел границу Бечуаналенда.
— Бушмены, — говорит учитель, — пустыня Калахари.
— Нужны ли там людям паспорта? — спрашивает кто-то из детей.
— Нет, там паспортов не нужно. А вот и Родезия — матабеле и англичане, медь, водопад Виктория... — Он сообщает тысячу самых разных сведений.
— Ну, а здесь есть ли у людей паспорта?
Учитель колеблется.
— Да, там африканцы должны иметь паспорта. Поехали дальше! Ньясаленд, Конго... Ливингстон. Кто он такой? Первооткрыватель.
— Что же он собирался там открывать? Ведь мы уже жили там!
— Он был миссионером. Одним из проповедников христианства. А зачем нужно быть христианином? Чтобы любить ближнего своего.
— А разве белые любят своих ближних?
— Не все белые — христиане.
Все выше и выше по карте, через всю Африку, тянется извилистый путь вопросов и ответов. Африка — это целый мир. На север течет Нил. Фараоновы пирамиды... Все нанизывается на одну ниточку. А вот и море — внешняя граница; отсюда плывут корабли к другим материкам.
— А куда улетают птицы? Куда девается солнышко, когда становится темно?
Все взаимосвязано, мир белых и мир черных, и земля мала, хотя о ней можно рассказать так много. Учитель мог бы сказать: «За время, нужное для того, чтобы ответить на все ваши бесчисленные вопросы, можно долететь до Европы, Америки или Азии, а если бы я взялся объяснить вам, почему люди не равны друг перед другом, то, прежде чем я закончил бы объяснение, вы успели бы объехать вокруг земного шара. А если вы еще спросите меня, почему одни бедны, несмотря на то, что они работают больше, чем...»
Учитель глубоко вздохнул и рассмеялся. Сам он не имеет права на вопросы. Его обязанность — все знать. А вопросы, возникающие у него, в Южной Африке остаются без ответа.
...Две одиннадцатилетние девчушки сидят в сторонке на краю площадки, играя на песке в простенькую игру на сложение и вычитание, не требующую от них особого внимания. Их обязанность — следить, не идет ли полиция. С появлением полицейского пикета детское пение, как по мановению волшебной палочки, превращается в монотонную неразборчивую мелодию, а игры теряют всякое содержание.
Огрызок мела, записная книжка, циркуль или линейка — достаточные улики для того, чтобы клуб был объявлен честной школой. Но даже если и этих улик не обнаружено, то руководителей клуба всегда можно обвинить в том, что это «школа-летучка». Полиция неделями следит за каждым таким клубом. На лужайке, собрав вокруг себя ребятишек, четырнадцатилетний подросток поет с ними песенку. Из-за кустов появляется полиция, детей разгоняют дубинками, а мальчугана, обвинив в том, что он учитель, волокут в участок и учиняют ему допрос.
Как правило, клубный членский взнос равен всего двум кронам (Автор имеет в виду шведские денежные единицы.), и от учителя требуется подлинная преданность своему делу и немалое мужество, чтобы работать, получая в месяц максимум сорок крон. Тем более что уже двадцать пять таких учителей были привлечены за свою деятельность к суду и высланы в отдаленные деревни, где они вынуждены жить вдали от своих семей.
— Государство стремится не оставить нам ни одного шанса, — говорит мне африканец учитель. — Наших учеников, если они не посещают школы для банту, не допускают к сдаче экзаменов за восьмилетку. Не имея свидетельства об окончании школы, они не могут получить и работы. А поскольку окончившие школу для банту английским языком владеют слабо, то им тоже не приходится рассчитывать на сколько-нибудь приличную работу.
— Значит, вам не остается никакого выхода?
— Почему же? Ведь мы можем обучить детей английскому языку, а когда они уже научатся читать по-английски, их можно посылать и в школы для банту. Попробуй уследи за тем, на каком языке они читают романы или учебники в свободное от работы время?
— Ну, а на какие же средства вы живете?
— Я работаю на бензоколонке. По образованию учитель. Но я не согласен с новыми методами обучения.