А рисунок на платье любому знающему точно скажет, из какого она рода и какой деревни...
Только имя не узнать по одежде. Но не вздумайте его спрашивать: самое немыслимое оскорбление, которое только можно нанести почтенной замужней женщине-мео, — это спросить у нее имя...
Одежда эскимосов (как и других северных народов) подчинена прежде всего удобству. Веяния быстротекущей моды не властны над эскимосским костюмом, потому что эта одежда должна быть и теплой, и не стесняющей движений. Следовательно, ничто в ней не может быть ни длиннее, ни короче, ни уже, ни шире, чем это нужно охотнику или пастуху.
Только в такой одежде и мог человек освоить самые негостеприимные места планеты. Каким бы хитроумным ни было снаряжение европейцев-путешественников в Арктике, достигнуть цели им удалось впервые только на эскимосской собачьи упряжке и в эскимосском костюме.
Потому что никакой другой костюм не приспособлен к природе, потому что «эскимосы создали одежду, а одежда создала эскимосов...».
Магма, которой не было
«Обеспечить в новом пятилетии: ...проведение исследований в области геологии ...для выявления закономерностей размещения полезных ископаемых, повышения эффективности методов их поиска...»
Из проекта Директив XXIV съезда КПСС
Пуще огня здравый смысл боится абсурда. Дойдя до нелепицы, мысль шарахается прочь, ибо на что может рассчитывать здесь строгая наука?
Исследователь, так относящийся к абсурду, рискует упустить идущее в его руки открытие.
Возможно, сама эта мысль выглядит диковатой. Но не судите поспешно, ибо с абсурдом и здравым смыслом в науке дело обстоит далеко не так просто, как кажется.
Один профессор в качестве примера геологического абсурда любил рассказывать студентам такой анекдот.
— Иду я, понимаете, вдоль гранитного массива. Вижу — сидит на скале студентка и что-то выколачивает молотком. «Девушка, — спрашиваю, — что вы тут делаете?» — «Фауну ищу, профессор...»
Ох и смеялись же студенты вслед за своим наставником!
И было отчего. Посмотрим в «Геологическом словаре», что такое граниты. Вот: «Граниты — полнокристаллическая магматическая порода...»
Магматическая — в этом суть! Магма, как известно, огненный расплав земных глубин. Искать в застывшем расплаве остатки древних организмов — фауну — занятие столь же бессмысленное, как попытка найти след розы, брошенной в кипящую сталь. Бедная, неграмотная студентка — она явно проспала все лекции!
Но вот какая странная произошла недавно история. Уже не студентка — уважаемый исследователь, доктор геолого-минералогических наук вышла в поле, чтобы искать фауну в гранитах... Но это тоже присказка.
Дело вроде бы дней давно минувших та ожесточенная баталия, с которой началось развитие современной геологии. «Все из огня!» — было написано на знаменах школы, отстаивавшей происхождение всех пород из магмы. «Нет, все из воды!» — доказывали нептунисты.
Победили сторонники магмы. К началу XIX века было признано, что большинство горных пород, слагающих земную кору, — граниты, сиениты, диориты, базальты, габбро, перидотиты произошли из расплава. Морское — осадочное или органическое происхождение имеют лишь песчаники, сланцы, известняки и тому подобные образования.
Не согласился с этим в XIX веке, пожалуй, один только Гёте, который был не только великим поэтом, но и замечательным естествоиспытателем. «Бедные скалы, бедные, — писал он. — Вам надо огню подчиниться, хотя никто не видел, как вас породил огонь».
Но это уже был спор против очевидности. Как это «никто не видел», что скалы породил огонь? «Боже, как это походило на горнило гигантской доменной печи! Только здесь мы были не на заводе, а проникли в тайны планеты. То, что там кипело, было гораздо больше, чем металл, расплавленный по воле человека в созданном человеком котле. Это вещество самой Земли, грозно плескавшееся по поверхности колодца, глубина которого (я это всем своим существом чувствовал) превосходила все человеческие масштабы — была бездонной».