Кроме топора, который так обрадовал Фокса, у тасадай есть и другие каменные орудия. Камень и бамбук — основные их инструменты. Камнем они вырезают и затачивают куски бамбука; из кусков бамбука делают острые ножи и сверла.
Тасадай обладают необычайно острым чувством связи с окружающей их средой. Они живут в удивительной гармонии с лесом, не пытаясь нарушить в свою пользу достигнутого равновесия. Тасадай никогда не возделывали землю и не приручали животных, они всегда были собирателями пищи, которую дает лес. В поисках съедобных корней и ягод они неустанно бродят по лесу, не задерживаясь нигде подолгу. Но при этом есть в лесу место, которое тасадай называют «особым местом». Оно спряталось в горных дебрях на высоте полутора тысяч метров. Как говорят тасадай: «Там вода течет с гор, там тепло и тихо». Сами мы стали называть это место «Потерянной долиной» («Потерянная долина» — роман английского писателя Дж. Хастлера, рассказывающий об идиллической жизни в затерянной альпийской долине, — Прим. перев.) , хотя скорее оно больше походит на каньон между двумя хребтами. Тасадай очень любят эту долину и стараются не уходить от нее слишком далеко.
Свою пищу из корней и ягод тасадай разнообразят, ловя руками рыбу в ручьях. Домов они не строят, а от непогоды прячутся под естественными навесами в скалах или под опорными корнями гигантских деревьев.
У тасадай приятная внешность; ростом они невелики — метра полтора, чуть пониже среднего филиппинца. У них овальные, довольно широкие лица с четкими чертами. Они вечно жуют бетель (точно так же, как большинство племен Минданао), и оттого губы и зубы их вечно красны. Зубы лесных людей подпилены чуть ли не до десен, и каждому придан вид клыка: тут, очевидно, тасадай подражают животным. Врач нашей экспедиции Сатурнино Ребонг, проведя предварительные наблюдения, сделал вывод, что тасадай — народ физически здоровый (единственное, что их мучит, — кожные болезни). Однако, судя по тому, что самым старым мужчине и женщине в племени что-то около сорока, жизнь их коротка.
Тасадай очень ласковы друг с другом: то и дело видишь, как они обнюхивают друг друга — это заменяет у них поцелуи. Они научились жить в гармонии и согласии не только с природой, но и между собой. Между людьми племени тасадай вообще не бывает конфликтов — во всяком случае, в нашем смысле слова. Насколько мы смогли установить, у них даже не существует слова, обозначающего «войну» или «борьбу». Один из них сказал нам, что, до тех пор пока Дафал не научил их ставить силки, самое большое животное, на которое они охотились, была лягушка. К диким свиньям и оленям они относились почти как к друзьям. И это, пожалуй, самое трогательное из того, что нам удалось подметить у затерянного в лесах племени. (Это явно противоречит утверждению большинства религий об изначальности греха: человек-де в основе своей плох и грешен и посему должен посвятить свою жизнь искуплению грехов.) Если у одного из людей в племени нет пищи — другие тоже не едят. Когда мы дали им боло, каждый мужчина взял себе по шару. Остался лишний шар, но никто не захотел его брать.
После публикации предварительных данных нас стали обвинять в том, что мы присвоили себе право вторгаться в замкнутый мир тасадай, в том, что мы хотим изменить их жизнь. Нам говорят: «Почему вы не оставите их в покое? Они были счастливы в своем мире — и тут пришли вы, чтобы все разрушить. Оставьте все как было!»
Мы готовы выслушать все обвинения и готовы на них ответить. Разве смогут теперь тасадай остаться в спокойном одиночестве? Все ближе продвигаются к их «дому» лесоразработки, совсем рядом уже рубят и выжигают под поля джунгли соседние племена. Мы убеждены, что скоро — это вопрос не лет, а месяцев — в лес придут люди, куда менее дружественные, чем мы. Лес в опасности, и не случайно мы начали с того, что стараемся убедить правительство объявить его заповедником. Конечно, ученые хотят изучить племя тасадай. И я в их числе. Но прежде всего надо защитить племя от возможных бед, а уж потом можно подумать и о науке. Как считает Фокс, изучение племени тасадай манубе может внести немало нового в наши взгляды на жизнь первобытных племен, на пути их развития. Мы постараемся помочь племени тасадай, но и самому племени есть что внести в общую сокровищницу человеческого опыта, — ту гармонию, что свойственна его отношениям с окружающей средой, с другими людьми, с жизнью.