— Вот что, паря,— повернулся старик к Аверьянову,— твоя женщина поправится, хорошо поправится через двадцать дней.
Случилось что-то удивительное: мой дед счастливо ошибся, о чем он еще долго и сам говорил, что это его первый просчет. На третьи сутки он приказал нам с Аверьяновым отнести Веру к ванне, которую сам приготовил для нее, отведя небольшой ручей от Горячей речки, и несколько часов кряду поливал ей обожженные места водой источника. Ревниво следивший за ним Валера Аверьянов успокоился, когда на шестые сутки нога уже не казалась такой страшной и уродливой и на ней появилась тоненькая молодая кожица. А к вечеру восьмых суток, когда мы возвращались с ним из маршрута, увидели почти чудо: отбросив костыли, Вера САМА, БЕЗ ЧЬЕЙ-ЛИБО ПОМОЩИ стояла около палатки. Глядя на ее лицо, можно было догадаться, что боль рвет молодую кожицу, но она твердо стояла на ногах.
Задумав писать этот очерк, я поначалу хотел рассказать о проблеме использования изотермальных вод Камчатки в лечебных целях, то есть о санаторно-курортном лечении моряков, лесозаготовителей, рыбаков и рыбообработчиков, работников сельского хозяйства и шоферов, профессиям которых характерны заболевания опорно-двигательного аппарата, полиартриты, радикулиты. И все-таки термальные ресурсы Камчатского полуострова — это прежде всего неиссякаемый источник энергии. Кстати, и на ноябрьском (1979 г.) Пленуме ЦК КПСС товарищ Л. И. Брежнев отметил, что при рассмотрении комплекса энергетических проблем необходимо предусмотреть в перспективных планах использование и геотермальных ресурсов. Камчатка располагает для этого большими возможностями. Уже сейчас выявлены десятки перспективных месторождений. Часть из них достаточно хорошо изучена и разведана работниками Института вулканологии Дальневосточного научного центра АН СССР и Камчатского территориального геологического управления. Среди разведанных есть очень ценные: из пробуренных скважин вырывается на поверхность пар с температурой 200—250 градусов. Запасы подобных месторождений позволяют строить электростанции мощностью по 200— 400 тысяч киловатт и более.
«У нас уже есть пусть небольшой, но ценный опыт практического использования глубинного тепла Земли,— писал в «Правде» секретарь Камчатского обкома КПСС П. Зиновьев.— Надежно действует первая электростанция, отапливаются жилые дома и производственные корпуса, парники и теплицы , снабжаются целебной водой бальнеологические учреждения. Все же это только крупица тех щедрот, которые предоставляет нам природа в виде горячих подземных вод. Опыт убеждает, что тут надо идти более смело и решительно. Недра Земли не скупясь оплатят усилия теплом и светом».
Юрий Пересунько, наш спец. корр.
Кефегу, последний раб
Это история человека по имени Кефегу. Точно такая же могла произойти в древнем мире. Но Кефегу — наш современник, он живет в Эфиопии.
Весной 1974 года Кефегу было лет сорок. Жил он — как и все его предки с незапамятных времен — в провинции Воллега, в трех днях пути от городка Некемпт.
Возраст Кефегу можно определить лишь приблизительно. Во-первых, в этих местах мало кто умел считать больше чем до десяти. Во-вторых, коптский год состоит из тринадцати месяцев, в официальных же документах применяется год международный. Сопоставлять их сложно, а записи вести мог во всей округе единственный грамотей. Да и кому это было нужно? Жизнь состояла из трех периодов от рождения до времени, когда человек — лет в шесть — начинал работать на поле, трудоспособного периода и, наконец, ожидания смерти.
О том, что все предки Кефегу жили на том же месте, свидетельствует документ, написанный на пергаменте старым коптским письмом «гээз». Документ Кефегу унаследовал от отца и повесил на стене дома точно так же, как делали это и его предки. Грамота датируется 1512 годом. Она подтверждает, что некий крестьянин по имени Кефегу уплатил местному монастырю дань, вследствие чего и освобожден от обязательных повинностей.
С тех пор сменилось по крайней мере двадцать поколений. Люди рождались, жили и умирали. И это была вся история.
Провинция Воллега огромна и однообразна. В долинах скудно произрастает просо тефф. Из его зеленоватых семян готовят муку для лепешек. Хижины разбросаны, деревень ни в европейском, ни даже в африканском понимании нет. Поэтому ни Кефегу, ни его предки точного адреса не имели. Жизнь их текла под палящим жаром солнца на сухой, рыжей, растрескавшейся земле, которую дважды в год покрывали жалкие поросли теффа.