Известно, что большинство раскопок, начатых в XIX веке, ставили основной своей целью добычу прекрасных произведений искусства из курганов любой ценой. Часто это были малонаучные исследования, попросту уничтожавшие уникальные сооружения. Правда, нам известны факты, когда в это же время были выделены средства и проведена реставрация насыпей и сооружений Царского кургана в Керчи и других.
Тысячи невидимых нитей связывают русскую культуру, а следовательно и нас, с прошлым. Курган Кара-Оба величественный архитектурно-строительный, исторический, культурный и археологический памятник, который прожил тысячелетия, и, надо надеяться, переживет и нас. Его следует сохранить, как сохраняем мы бережно и любовно на керченской земле древние валы, городища, Золотой и Царский курганы... А исследование, конечно же, следует продолжить, когда появятся новые методы археологического поиска, не разрушающие подобные памятники.
Б. Петерс, старший научный сотрудник Института археологии АН СССР, кандидат исторических наук
Дюгони, которых дает море
Торресов пролив называют иной раз в географических книгах «морскими задворками Австралии». Он и вправду омывает малонаселенное северное побережье. И хотя пролив буквально усеян маленькими островами и островками, люди живут только на семнадцати из них. Тысячи три человек — больше половины всего населения — проживают на острове Четверга.
Островитяне — темнокожие бородатые люди — морские охотники. Лодка и гарпун — орудия их труда. Теперь на многих лодках стоят моторы, а на гарпунах укреплены стальные наконечники, которые покупают на острове Четверга. Там же находится и отделение департамента по делам аборигенов штата Квинсленд, которому подчинены острова Торресова пролива. Здесь, купив все необходимое, островитяне решают споры об угодьях, узнают цены на рыбу и мясо и — самое главное — получают разрешение на морскую охоту. Квинслендское законодательство разрешает охоту только коренному населению. Аборигены, правда, охотились веками, ни у кого позволения не спрашивая. Торресов пролив — одно из немногих мест на земном шаре, где еще водятся сирены. Да, именно те сирены, которые породили множество легенд о морских девах с рыбьим хвостом. Волшебными звуками песен они якобы зачаровывали кормчих, завлекали корабли на подводные скалы, губили мореходов в глубинах.
С мифическими девами настоящие сирены схожи мало. Толстокожие и неповоротливые, до трех метров в длину, целыми стадами они вяло передвигаются с одного подводного пастбища на другое. Чем не коровы на лужайке?
В Торресовом проливе местный вид сирен, дюгони, совсем недавно водились в огромных количествах. И охотились на них все, кому не лень. Моряки с проходящих судов ловили их сетями, вырезали самые лучшие куски мяса (на вкус — почти телятина), а тушу выбрасывали за борт акулам. Много лет назад дюгоней занесли в Красную книгу Международного союза охраны природы и охотиться на них с сетями строго запретили. Но островитянам без морской охоты не прожить: другого промысла здесь нет. Надо сказать, что мясо дюгоней едва ли не единственный источник белка для островных жителей.
Даже очень опытный охотник, выходя в море, не уверен, вернется ли он с добычей. Все зависит от удачи, а удачу, считают здесь, надо готовить на берегу. Не ловится дюгонь, значит, кто-то плохо говорил об охотнике на берегу. Островитяне не забудут осыпать солью гарпун, поклониться могилам предков, попросить их помочь загарпунить большого и жирного дюгоня, килограммов на триста. Из такого великана можно вытопить до пятидесяти литров сала. Пригодятся и слезы дюгоня — жировая смазка, стекающая в углы глаз, когда пойманного дюгоня вытащат на берег. Островитяне считают эти слезы лучшим лекарством чуть ли не от всех болезней. Лучшие куски обязательно отдадут «ауди» — дяде со стороны матери в залог успеха будущих охот...
Удачливый охотник окружен всеобщим почетом: нет большей чести, чем накормить мясом всю деревню. Его почтительно называют «буаи гарка», что приблизительно означает «голова». Буаи гарка — почетный титул, и добывают его тяжким трудом.
Опытный охотник выслеживает добычу по едва заметным признакам. Зашевелятся заросли морской травы, значит, где-то среди них пасется дюгонь. Плавают в воде клочки водорослей с песком, значит, дюгонь вырывает траву на дне. Сирены очень прожорливы: за день они поедают килограммов по сорок морской травы. Застыв в лодке, охотники ждут, пока на поверхности воды не появятся воронки и пузыри: дюгонь всплывает подышать. Это происходит через каждые десять-пятнадцать минут. Вот над водой поднимается округлая морда с раздутыми ноздрями, приоткрываются и захлопываются клапаны ноздрей: вдох-выдох, вдох-выдох... Секунда промедления — и животное уйдет в прохладную глубину. Тут буаи гарка и мечет гарпун. Даже ночью нужно уметь отличать темный силуэт всплывающего животного от скалы или кормящейся черепахи. Бить надо наверняка — промахнись охотник, и раненое животное закричит, распугает остальных.