Учить охотника начинают с детства. Мальчишки-островитяне поначалу лишь помогают взрослым грести и втаскивать убитых дюгоней в лодку. Год за годом учат их бросать гарпун — сначала на берегу. Занимается этим лично ауди.
Лучшие охотничьи угодья (раньше из-за них воевали) располагаются между островами Мабуаг, Моа и Баду. Здесь море мельче, а коралловые рифы и песчаные отмели богаты морской травой и водорослями. На передвижения животных влияют приливы и отливы, замутненность воды, сила ветра, его направление. Во время высокого прилива дюгони предпочитают прибрежные пастбища и места, закрытые от ветра верхушками рифов. При низкой воде уходят в открытые глубокие воды. Привередливы дюгони и к чистоте воды, но все же предпочитают именно мутную воду в быстрых течениях — в ней они чувствуют себя увереннее, безопаснее.
Подводный мир вокруг островов знаком островитянам будто поле, лес, пустыня — жителям суши. Они называют буквально по именам большие и малые рифы, песчаные отмели и узенькие проливы между рифами, морские пастбища и подводные течения.
«Все движется вместе с течением — рыба, черепахи, дюгони. Все. Не знаешь течения — не быть тебе охотником»,— говорят на островах. Знать нужно почти восемьдесят течений и потоков. Ведь дюгони-то умело пользуются ими.
С дневным северо-западным течением «кукиау ги иабагар» дюгони переплывают с пастбища на пастбище, а с сильным, чистой воды течением «муги батайнга ура», проходящим мимо островов с запада на восток ранним утром, возвращаются обратно. В водах мутного сильного послеполуденного течения «кутай узалай» они любят отдыхать перед вечерней кормежкой. Все течения островитяне делят на хорошие и плохие для охоты. Как бы ни нуждались охотники в мясе, они не выходят на ловлю дюгоней при совпадении плохих примет и течений.
Прежде чем быть допущенным к промыслу, мальчишки запомнят двадцать семь названий животных различного возраста, цвета и размеров: «пупу» — самка-детеныш, «мупу» — самка-подросток, «ну або» — взрослая самка-одиночка, «мулла або» — кормящая самка...
Не обойтись и без знания голосов дюгоней, поднимающихся на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Звуки эти, если верить мифам, могли зачаровать мореходов. Но они скорее похожи на отрывистый пронзительный писк. И новички путают крики дюгоней с криками дельфинов или всплывающих черепах. Но долго еще все дюгони — на слух начинающего — кричат одинаково. Лишь после долгих тренировок молодые охотники различают крики дюгоня-самца, дюгоня-самки и дюгоня-детеныша.
Опытный охотник и в самой мутной воде безошибочно определит размеры, пол, возраст дюгоня по его движениям и по месту в стаде. Начинающему же добытчику пока не по силам, особенно ночью, различить, где голова, а где хвост животного, направление его движения, всплывает оно или уходит в глубину.
...Возвращения охотников с моря ждет вся деревня. Пока туши вытаскивают из лодок и раскладывают на песке, люди громко обсуждают размеры животных и качество их мяса. Разделывать тушу берутся четверо: гарпунщик, которому посчастливилось добыть дюгоня, двое его помощников и обязательно его ауди. Распределение мяса происходит также при народе.
Лучшие куски отдают всегда гарпунщику и его ауди. Потом тем, кто участвовал в охоте. Остальными кусками оделяют по порядку все семьи в деревне. Если же мяса маловато, гарпунщик, посоветовавшись с ауди, решает, кому отдать оставшееся мясо. В первую очередь его получают те, кому не досталось в прошлую охоту.
Казалось бы, жизнь на островах идет, как шла испокон веку: и дюгони целы, и островитяне сыты... Но в том-то и дело, что не зря дюгони занесены в Красную книгу, да и жители островов не так уж сыты.
Далекие предки аборигенов Торресова пролива не ведали, что такое деньги. Нынешним без них не обойтись. Чтобы выйти в море, нужен лодочный мотор. Ведь угодья, где сохранились дюгони, находятся в километрах друг от друга. И у того, кто быстрее их объедет и найдет стадо кормящихся животных, больше шансов на добычу.