Я пробрался на высокую площадку и увидел над городом желто-черную гриву дыма. Даже огонь посверкивал в окнах корпуса металлургического завода, Этакий молох, в чреве которого ревет нестерпимо яркое сатанинское пламя и течет лава расплавленного металла.
— Завод старый, приспособлений для очистки выбросов нет,— рассказывал нам вчера Пекка Холдупайнен, профсоюзный активист, представитель рабочих по связи с администрацией завода.— Тонкая легкая пыль, содержащая соединения железа, разносится на большие расстояния, перелетая, конечно, и через границу.
О строительстве новых очистных сооружений особенно заставляют задумываться аварийные сбросы. Такие сбросы эмульсии в Вуоксу сильно вредят реке — дохнет рыба, а грязная вода попадает на советскую сторону. Теперь, вняв призывам общественности, администрация завода устанавливает очистное оборудование на 16 миллионов марок.
...До пуска водопада остались секунды. Все взгляды прикованы к старому руслу, напоминающему гигантский каньон, ложе которого усеяно огромными валунами, Внезапно вырвался единый вздох — высоко за мостом возникло белое пушистое облачко. Оно кисеей скользнуло вниз по руслу, заполняя все ложе и приближаясь к нам. Растекаясь тонким слоем, поток воды стремительно ширился и катился неудержимо вперед. Все бурлило, кипело, бешено крутились стволы деревьев, с глухим рокотом перекатывались по дну камни, взлетали клочья пены от могучих ударов воды о берег. Водопад гремел и рвался из берегов.
— Стихия! — уважительно произносит стоящий рядом Евгений Зыбин.— 800 кубов в секунду! Раньше, когда финны, не предупреждая нас, делали сброс воды из Саймы — это был губительный удар по берегам Вуоксы.
Зыбин профессионал в этом деле, он член Советско-финской комиссии по использованию пограничной водной системы. По решению этой комиссии были закрыты особо вредные производства по ту и другую сторону границы. Ведь вся грязная вода попадает по Вуоксе в Ладогу.
В прежние времена по пограничным рекам проходил молевой сплав леса — теперь это запрещено. Известно, что от разложения древесины образуются фенолы, отравляющие все живое в воде. Поэтому совместная комиссия регулирует водные ресурсы, имеет график сбросов, планирует их.
При сбросах воды учитываются самые неожиданные обстоятельства. Зимой, например, сбрасывать воду просто опасно. Может так понизиться уровень Саймы, что озеро промерзнет до дна и погибнут тюлени. Ну а если зима снежная? При таянии снегов уровень воды в озере резко повысится, и бурный паводок сметет все на своем пути. При этом, конечно, надо учитывать — солнечная ли весна, тогда много испаряется воды, и сброс можно сделать меньше. Из поля зрения не должна ускользать ни одна деталь. Например, на Вуоксе всегда масса любителей подледного лова, а при зимнем сбросе вода покрывает лед. Значит, следует позаботиться и о рыбаках. Когда финны просят, советская сторона старается пропустить больше воды, но при этом, конечно, все же размывается сложившееся русло Вуоксы, происходит подмыв берегов. А если мы не примем сброс из Саймы, то у финнов в верховьях
Вуоксы начнется настоящее наводнение: поплывут домики, стога и баньки. Вот почему комиссия разрабатывала правила и сроки сбросов, пропусков расходов воды на разное время года, как говорится, на все случаи жизни.
...Тихо шелестят последние струи воды по каменистому старому руслу водопада — сброс кончился. Мы выходим из Коронного парка, чтобы отправиться на загородную дачу, где состоялась прощальная встреча с членами Общества «Финляндия — Советский Союз».
Это был не просто один из лучших вечеров, проведенных с хорошими друзьями. На берегу лесного озера мы с изумлением убеждались, что умное и полезное дело, «мероприятие», как у нас говорится, можно проводить с такой выдумкой и теплотой.
Сразу же в небольшом буфете с баром мы перекусили, выпили чаю и кофе и отправились в концертный зал, где беседовали о серьезных проблемах и читали стихи; кто желал — танцевал, а кто-то пел.
У дома спортсмены-любители бросали стрелки в мишень и катались на катере или водных велосипедах.
Тем временем у самого берега между специальными кирпичными стенками разжигали костер... в большом котле (не дай бог, пожар). Пока ждали углей для приготовления таинственного блюда, любители попариться отправились в сауну.
В честь этого финского обряда хочется слагать оды. Именно «оды»— во множественном числе. Потому что, где бы ни останавливались, обязательно рядом, как по волшебству, оказывалась сауна. Мы парились в маленьких закутках в жилых домах и «урбанизированных» саунах, в небольших личных сарайчиках и уютных домиках по берегам Саймы или Балтики. Иногда на банных полках лежали полотенца, шапочки и даже коврики для сидения, а часто — только шайки для обливания. Но что было всегда — это купанье с мостков в холоднющей озерной или речной воде.