Выбрать главу

К середине XVII века съедобные гнезда уже считались ходовым товаром. В конце XVIII века более 55 тысяч килограммов (4 миллиона гнезд) ежегодно проходило через яванский порт Батавия (нынешняя Джакарта). Сегодня Гонконг потребляет более 60 процентов всего «урожая» гнезд — около 100 тонн на сумму 25 миллионов долларов в год. На втором месте — китайские общины в Северной Америке — около 30 тонн. При этом США не импортируют гнезда в сыром виде, опасаясь проникновения вредных бактерий. Весь поступающий на местный рынок товар прежде проходит обработку сульфитным раствором и отделяется от нечистот.

Большинство деликатесов приобретается для домашнего приготовления, но в гонконгских ресторанах можно заказать суп, сваренный из них, по цене 50 долларов за порцию. Обычно гнезда готовят в курином бульоне. Есть и более изысканные рецепты, например, «Феникс, глотающий ласточку» — отваренный дважды в фарфоровой посуде цыпленок с начинкой из гнезд.

Охотники из Тигровой пещеры собирают два вида гнезд — белые, из чистой слюны серых саланган, и черные, от больших саланган, которые используют при строительстве свои перья. Считается, что питательные свойства черных гнезд ниже, соответственно меньше их стоимость. Так называемые красные гнезда пользующиеся высокой репутацией у шеф-поваров, полагающих, что они окрашены кровью птиц, на самом деле имеют такой цвет из-за окислов железа в скальной породе.

Но вряд ли у охотников из Тигровой пещеры есть время задумываться о причинах популярности их добыли. Процесс сбора требует умения /л отваги. Однажды Эрику довелось наблюдать, как Ип и Сахат связали из лианы канат длиной 28 метров. При свете факелов они долго искали место, куда его можно было прикрепить. Затем спустились по нему вниз в глубокую темную расщелину.

Кто же первым изобрел всю эту конструкцию из бамбука и лиан? По словам Сахата, древнего «Эдисона» звали Ток Та Па. Работая в одиночку, он заколачивал в расщелины породы колышки и по ним забирался наверх. Своим остававшимся внизу спутникам Ток Та Па строго-настрого наказывал не открывать рта, даже если они увидят, что он вот-вот упадет. Суеверный мудрец считал, что человеческая речь может разозлить пещерных духов, и они сбросят его вниз.

Охотники за гнездами рассказывают истории о людях, превращавших свое тело в мост, чтобы преодолеть пропасть, способных обходиться во мраке без света, о привидениях и злых духах, которые боятся только магического трезубца — рады. «Но чудес больше нет, — говорит Сахат. — Нет и таких людей, как Ток Та Па. Сегодня приходится рассчитывать только на собственные силы и более тщательно строить леса, потому что в пещерах по-прежнему обитает целый сонм духов».

Сахат не советует сидеть на узле из лиан, скрепляющих леса. Для чужака это всего лишь клубок волокон, которыми беспорядочно связаны бамбуковые шесты. Но для Сахата — это Хуа Дао, священное место, где живет Бог и которое он защищает. «Нельзя также рубить старые лианы, потому что они освящены духами наших предков», — предупреждает он.

Ип посмеивается над историями старших. «При чем здесь духи. Просто у наших предшественников хорошо работали мозги, вот они и построили эти леса...» — «Как бы им удалось залезть наверх без помощи богов?» — парирует задетый богохульствами Сахат.

Правда, Ип относится к этому более практично. Он советует оставлять все волнения внизу. «Наверху надо думать только о собственной безопасности и о том, что тебе надо делать. Многие поплатились жизнью, размышляя на посторонние темы».

...Постепенно Эрик научился концентрироваться и стал совершенствовать технику лазания. Его движения стали более легкими и изящными. Он начал забывать о грозящей опасности и даже получал удовольствие от восхождения. Главное — определить прочность бамбука, за который собираешься уцепиться. Некоторые шесты от старости рассыпаются в прах. Люди разбивались насмерть, доверившись старому гнилью. «Бамбук надо прежде похлопать, — советуют охотники. — Если он звучит как картон, оставьте его. Он уже потерял свою крепость. А если поет в ответ, значит, все в порядке. И никогда не хватайтесь только за один стебель, всегда беритесь за три или четыре одновременно».