Изрядно отстав от Жени и Энджу, я упал в жгучий снег и стал его есть, чтобы утолить жажду. Силуэты Гудлайфа и Коноплева начали растворяться в белом ледовом пространстве. Я крикнул, чтобы подождали. Догнав, предложил Жене возвращаться к вездеходу. Уже начинался вечер, а до мифических точек, отмеченных экстрасенсами, было еще мили четыре, к тому же мы жутко устали. Был ли смысл ночевать в снегу без оружия, без спальных мешков и спичек? Женя со мной быстро согласился и добавил:
— Ты был прав, лагерь следовало разбить прямо в океане и жить в палатках, а не жевать в Купаруке ананасы.
На обратном пути Гудлайф подвернул ногу и потерял рукавицу. У Энджу интересная фамилия. В переводе с английского она означает «хорошая жизнь». Но сегодня ему не повезло, и мы назвали его «Бедлайф».
В индустриальный центр Купарук возвращались злые и молчаливые. Вездеход без нас сделал немало галсов, но компьютерные распечатки профессора Стоуна опять не показали металл, имеющий магнитное поле.
15 апреля, в воскресенье, Курильчик объявил уик-энд. Зачем этот отдых — непонятно. Мы пытались возразить, ведь и вездеход, и горючее — наше, и мы своей работой никого не обременим. Увы, у американцев свои привычки, которыми они не могут поступиться. Уик-энд — это святое. Даже тот аргумент, что мы бездарно проедим сегодня, во время дурацкого бездействия, 200 долларов, для Ку-рильчика не был убедителен. А время? За световой день можно прочесать значительную площадь...
— Нет, — упорствовал Курильчик. — Сегодня отдыхаем, а Боб и Денис будут готовить вездеход.
Роджер Беккер, как всегда, вежливо улыбнулся, дав мне понять, что отдых есть отдых.
Денис Лонг сказал:
— Не горюй, сегодня мы с тобой сыграем в американский бильярд.
На следующий день экспедиционный вездеход вновь двинулся по направлению к Северному полюсу — продолжать поиски при помощи стационарных магнитометров. Погода в этот день была вполне сносной, по крайней мере, ветра, пронизывающего насквозь, мы не ощутили, когда остались на льду вдвоем с Женей, выгрузив дневной запас продовольствия, горючее и мой магнитометр. Остальные участники дождались, пока над нами пролетит навигационный спутник «Коспас-Сарсат», чтобы по нему сверить точное местонахождение экспедиции, и двинулись дальше. Мы же принялись за работу, пометив разгруженными вещами точку отсчета. Картина была очень забавной. Коноплев с карандашом и блокнотом стоял в фиксированной точке, а я ходил по прямым линиям и через каждые десять метров выкрикивал цифры, которые зажигались на электронном табло магнитометра. Принцип работы прибора: нажимаешь на кнопку — и датчик посылает квантовый сигнал к центру Земли; пучок энергии возвращается в датчик с заложенной информацией о магнитных аномалиях. В конце квадрата я уже орал цифры; ветер уносил голос в глубь Арктики. Через шесть часов я вконец вымотался и охрип, а Женя прямо-таки задубел на морозе. В одном месте цифры зашкалили, но не настолько, чтобы насторожить нас.
Потом на горизонте появился вездеход. Солнце быстро тускнело, поэтому Боб Роберт включил фары. Американцы сегодня на славу потрудились — шесть часов они прокладывали галсы по льду. Посмотреть на них со стороны смешно: ездит вездеход с санями, как колхозный трактор на посевной, и пашет... снег. Я более чем уверен, что американские солдаты, наблюдая в бинокль, от всей души потешались, глядя на наши зигзаги.
На вечернем собрании мы показали доктору Стоуну блокнот с добытыми данными. Он быстренько все оценил и уже через полчаса выдал цифровые показания в графическом изображении. Шесть часов, выходило, мы лазили по пустому квадрату, результат американцев был также отрицательным. Что ж, отрицательный результат — тоже результат. Что касается боссов — Уолтера Курильчика и Роджера Беккера, их начало лихорадить, они стали все чаще говорить о деньгах.
Покинул экспедицию Энджу Гуд-лайф — у него кончились каникулы, и его сменил Тим Максвел, тридцатилетний бородатый студент того же геофизического факультета Фербенкского университета. Тим — улыбчивый и добродушный парень, готовый всегда помочь и понимающий все с полуслова. Тим — гражданин Вселенной. Родился и жил в Швейцарии, колледж закончил в Калифорнии, а университет себе выбрал самый северный в Америке: именно здесь, как он считает, можно получить хорошее образование: «Правда, за это удовольствие, — как-то сказал он мне, — приходится раскошеливаться родителям».