Возможно, наиболее ценным даром было ясновидение. Как писал Платон, философ Сократ неизменно «получал указания» от «внутреннего голоса», который не давал ему совершать глупые или опасные поступки. Тогда, как и сейчас, самой популярной формой общения с миром духов был онирокритицизм, то есть послания, получаемые во сне, — следовательно, толкование снов было широко распространено в древнем мире. Мудрецы Египта и Вавилона предсказывали будущее по «картинам», увиденным во сне, а сам сон рассматривался как такое психическое состояние, при котором душа способна войти в будущее. Однако поскольку странствующая душа путешествовала в разных временных измерениях, считалось, что она может передавать лишь перевернутое изображение того, что видит,— отсюда старая поговорка «Во сне все наоборот».
Друидическая религия кельтов включала в себя самые последние в то время достижения магии — похоже, кельтские священники были гораздо более прогрессивными, чем может показаться. Стремление к власти было в друидизме весьма сильным, что, вероятно, чрезвычайно раздражало власти светские. Считалось, что друиды могут становиться невидимыми, что их чары смертельны; верили также, что они управляют стихиями, а именно — четырьмя ветрами. Как и ведьмам из более поздней истории, им подчинялись гром и молнии. Друидическая религия была и очень жестокой: в своих воспоминаниях Юлий Цезарь писал об огромных, сплетенных из прутьев изображениях богов, внутрь которых загоняли мужчин, женщин и животных, а затем предавали их священному огню.
К концу дохристианской эры в пучину магии и колдовства погрузилось все человечество. Повсюду мерещились отряды злых духов, для умиротворения которых требовались человеческие жертвы. Духи подкарауливали тех, кто не был защищен средствами магии.
И все же, несмотря на свое, с нашей точки зрения, варварство, люди древности прекрасно знали о гармонии, существующей в природе. По-видимому, они инстинктивно понимали не только взаимозависимость всего живого в природе, но и религиозный характер самой жизни.
Летающие ведьмы
На территориях, где проживали народы романо-германской языковой группы, куда входят и Британские острова, существовали весьма прочные традиции летающих ведьм; некоторые из них, как полагают, восходят к эпохе каннибализма. Где-то в 906 году нашей эры появилось значительное богословское произведение под названием «Епископские заветы», в котором говорилось, в частности, о женщинах, «соблазненных иллюзиями и фантазиями демонов — под их влиянием женщины убедили себя в том, что могут летать, оседлав животных, а в полетах их сопровождает Диана, богиня язычников. Бесчисленное множество этих женщин летят в глухой ночи над разными городами и странами, а в специально условленные ночи Диана призывает их на свою службу. Те, кто ослеплен этой фальшивкой, принимают все за чистую монету и отходят от истинной веры, полагая, что, помимо Бога, единого и истинного, существуют иные божественные и могущественные силы». Из приведенного отрывка становится ясно, что полеты человека расценивались как иллюзия, порожденная дьяволом. «Сатана (который превращается в Ангела Света), однажды овладевший разумом женщины, сделав это путем ее неверности и обращения в ложную веру и подчинив ее своей власти, начинает принимать обличия прорицателей и обманывает своих последователей во сне, потому жертва верит в то, что испытывает только лишь ее дух, и считает, что то же происходит и с ее телом». Снисходительное отношение к полетам ведьм как к иллюзиям не могло продолжаться вечно, и вскоре начался настоящий крестовый поход против колдовства и магии. Церковники единым фронтом, хотя и не очень успешно, выступали против тех, кто скатывался в язычество.
В раннем фольклоре Западной Европы существует множество любопытных легенд о женщинах-вампирах, летающих ночами в поисках новорожденных, из которых они пили кровь. В XII веке в Херефорде, по преданию, только что погребенный колдун вставал из могилы и называл вслух несколько имен соседей, которые затем в течение трех дней умирали. По приказу епископа тело колдуна обезглавили, окропили святой водой и вновь захоронили — после этого акта экзорцизма колдун уже не тревожил округу.