Страна делилась на каганаты, где правил каган — князь князей. Верховного единого правителя в Дешт-и-Кнпчаке, видимо, не было. Или, если он и был, выборный.
Судя по записям, оставленным итальянским монахом Иоанном де Плане Карпини в 1246 году или французом Вильгельмом де Рубруком в 1253 году, а также по книгам арабских и византийских путешественников, побывавших в разное время на земле половцев, смею настаивать, что в Дешт-и-Кипчаке жил один народ, а не сборище народов, как принято утверждать. «Все эти народы имели одну форму лица и один язык, — писал, например, Плане Карпини, — хотя между собой они разделялись по областям и государям».
У половцев было общинное владение землей: люди жили общинами — родами.
Выборность в управлении, отчет перед общиной — вот что отличало половцев и что поражало в них иноземцев. Здесь многое решалось только на сходе, сообща.
В Дешт-и-Кипчаке было немало городов. То были необычные города, ибо многие дома в них были разборные. Размеры их менялись по сезонам года. У половцев были свои понятия об удобстве города.
Между городами действовала почта, которую степняки называли «яма». Ведь у этого народа была своя письменность, и люди писали друг другу письма! А как иначе? В почтовые повозки (по-тюркски «тачанки») ямщики запрягали тройки лошадей... Вот она откуда, птица-тройка, о которой писал Николай Васильевич Гоголь. Только кто помнит?
Половцы славились в мире своими великолепными ремесленниками, об этом, не скупясь, сообщали очевидцы. И находки археологов, конечно. Остроконечные шлемы, кольчуги, прекрасные «шешке», очень тонкие ювелирные украшения войлочные ковры, замечательную одежду, которую считала за честь иметь византийская знать, делали «дикие кочевники».
Еще половцы были отличными земледельцами, уважали рыбный промысел, об этом тоже сохранились письменные свидетельства.
А о том, какими они считались воинами, лучше меня, лучше всяких слов сказали русские летописи. Размеры половецкого государства, слава о нем в мире говорили сами за себя...
Не знаю, кому понадобилось вот так, не боясь, унизить великую и древнюю культуру степняков, выставляя их «Дикими кочевниками»? Ведь никто же из историков даже не усомнился — как можно кочевать на Восточноевропейской равнине, с ее зимами?! Климат здесь не тот, ландшафт неподходящий для кочевок. Если не запасти на зиму сена, скот передохнет...
Более тысячи лет прожил Дешт-и-Кипчак, занятый войнами, работой и снова войнами, пока в XIII веке не нагрянули в степи монгольские орды, которые привел половецкий же хан Аккубуль, желая отомстить хану Котяну. И отомстил! Дешт-и-Кипчак затрещал и медленно распался...
По-моему, на поражение половцев в первую очередь повлияло отсутствие у них единой веры. В половецких городах люди с VI века просыпались под звон колоколов. «...Они христианской веры», — писали арабы о половцах. Но единства веры у них не было — встречались несториане, ранние духоборы. Были даже мусульмане, многочисленные сектанты. Конечно, религиозные искания свидетельствуют о духовном величии народа, которому тесно в рамках одной религии. Но... они, эти искания, не вели к единению государства, и в этом была беда половцев! Вторая причина поражения и сложнее, и проще — отсутствие надежных союзников. Так или иначе, но именно в XIII веке, после нашествия монголов, как утверждает отечественная наука, «исчезли» половцы, и в один день «появились» новые тюркоязычные народы. Другие?! На Северном Кавказе это — кумыки, карачаевцы и балкарцы. Все они говорили на одном, тюркском, точнее, половецком, языке, все жили по одним законам и правилам, по половецким... Разве исчез народ? Разве так исчезают? Конечно, не с понурой головой жили в неволе оставшиеся на Дону половцы. И при власти монголов они еще неплохо держали в руках шашки — разбили в XIV веке нагрянувшего к ним великого завоевателя Востока Тамерлана. Хромой Тимур едва спасся бегством, потеряв множество людей... Но на большее половцев уже не хватило. Почему не хватило? Что их остановило в момент, когда они вновь почувствовали желанный вкус победы? Этот вопрос меня очень заинтересовал. И я принялся искать ответ на него. В работе английского историка Дж.Флетчера «О государстве русском», которую он написал в XVI веке, будучи послом в России, я нашел упоминание о какой-то хитрости, придуманной Иваном Дмитриевичем Вельским, с ее помощью Москва избавилась от уплаты унизительной дани своему южному соседу. Правда, в чем состояла эта хитрость, в названной работе не упоминалось.