Естественная реакция городских властей на руины — все снести и построить заново. Поэтому когда местный художник Тайри Гайтон попытался превратить руины улицы Хайдельберг в то, что критики назвали политическим метакомментарием, власти быстро ликвидировали этот «комментарий» бульдозерами.
Объект, созданный Гайтоном, был одновременно и живописью, и скульптурой, и дизайном, и инсталляцией. Заброшенные дома, ржавые автомобили, брошенные телевизоры, пылесосы и холодильники складывались в причудливые композиции и раскрашивались в яркие цвета. Хайдельберг стал привлекать туристов — своих и иностранных, а сам автор получил несколько международных наград. Этот проект разрушает традиционные представления о конфликте черных и белых. Тайри Гайтон — черный. В совете директоров проекта больше белых, чем черных. Главные защитники проекта — международная художественная элита. Среди противников — местное черное население, которое хотело бы жить в нормальных, отреставрированных, а не раскрашенных в дикие цвета домах.
Сейчас городские власти и Тайри Гайтон заключили перемирие. Проект Хайдельберг не только восстановлен, но и стал распространяться на близлежащие улицы. Не исключено, что он создаст больше проблем, чем решит, и все-таки — если город сумеет взять на вооружение то позитивное, что несет в себе проект Тайри Гайтона и его друзей, возрождение Детройта, возможно, станет реальностью. Не будем забывать, что лозунг города Speramus meliora, resurget cineribus, впервые прозвучавший в 1827 году, означает: «Надеемся на лучшее и воскреснем из пепла».
Фото Ива Маршана и Ромена Меффра (YVES MARCHAND&ROMAIN MEFFRE (x5))
Владимир Паперный
Фантомные боли Симбирска
Центральный экспонат музея Ленинского мемориала — огромная электрифицированная карта «триумфального шествия» советской власти — сделан из кусочков того же рубинового стекла, что и звезды кремлевских башен. Фото: МАКС АВДЕЕВ/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU
«Ленин — жил, Ленин — жив, Ленин — будет жить». В последнем полной уверенности нет, хотя в неблагодарной памяти потомков Ильичу какое-никакое место, наверное, сыщется. А вот вторая часть этой триады сомнений не вызывает — Ленин жив, а у себя на родине, в Ульяновске («в девичестве» Симбирск), жив почти в буддийском понимании этого слова. То есть произошла реинкарнация вождя, но не в живое существо — такого, чтобы смогло вместить в себя подобного титана, просто не существует, — а сразу в целый город.
Родился я в Симбирске 10 апреля 1870 года», — писал Владимир Ульянов-Ленин в своей короткой незаконченной автобиографии. В хорошую компанию попал Ильич: создатель «Истории государства Российского» Николай Карамзин, автор «Обломова» Иван Гончаров, поэт и друг Пушкина Николай Языков, премьер-министр Временного правительства Александр Керенский родом из Симбирска. Но именно факт появления здесь на свет Володи Ульянова определил судьбу города. Имя Ленина настолько в него въелось, что бороться с этим многие считают занятием бесперспективным. Не лучше ли получать с сомнительного капитала хоть какие-то дивиденды?
В прошлом году Ульяновск, чтобы не отставать от столицы, затеял у себя проект наподобие «Имя России» — «Имя Симбирского-Ульяновского края». До последнего момента в голосовании предсказуемо лидировал Владимир Ульянов-Ленин, но на финише второе дыхание вдруг открылось у Карамзина, который и победил с перевесом в тысячу с небольшим голосов. Повторилась история с фаворитами конкурса «Имя России» Александром Невским и Иосифом Сталиным — последний долго возглавлял гонку, но под конец князю, видимо, прислали подкрепление, и он оттеснил непобедимого генералиссимуса на второе место.
В речи на торжественном подведении итогов конкурса губернатор области Сергей Морозов простым переносом ударения сильно понизил Карамзина в звании, назвав его выдающимся «историогрáфом», притом что тот как минимум «историокнязь». Недостаток уважения к автору «Истории государства Российского» проявляется и в том, что городская топонимика изобилует названиями, связанными с именем Ленина и других борцов за народное счастье, а вот Карамзину достались лишь сквер в центре города с памятником в виде музы истории Клио, музей «Карамзинская публичная библиотека» и психиатрическая больница, которую в народе так Карамзинкой и величают. Впрочем, названа она не в честь историка, а в честь его сына Владимира, который завещал значительную сумму на устройство лечебницы.
Флигель дома, в котором поселилась семья Ульяновых после переезда в Симбирск из Нижнего Новгорода. Считается, что именно здесь 10 (22) апреля 1870-го родился Владимир Ульянов. Теперь флигель помещается внутри гигантского двора-колодца Ленинского мемориала. Фото: МАКС АВДЕЕВ/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU
Народ — за
Надо сказать, что неожиданно вспыхнувшая в ульяновцах любовь к Карамзину свидетельствует об известном непостоянстве их натуры, то ли природном, то ли приобретенном стараниями городского начальства. Это непостоянство они продемонстрировали еще на заре советской власти, когда вдруг решили отказаться от старого названия города. Сначала в 1923 году Симбирская пехотная школа комсостава РККА предложила «возбудить ходатайство перед центром» о переименовании Симбирска в город имени Ленина. Через три дня после смерти вождя, 24 января 1924 года, работники губисполкома потребовали переименовать Симбирск в Ильич. Президиум ЦИК СССР 29 февраля рассмотрел ходатайство, но посчитал, что Ульяновск звучит более напевно. Тут пришла очередь высказаться простому народу: 20 марта волостная крестьянская конференция в селе Усть-Урень Карсунского уезда приветствовала переименование Симбирска в Ульяновск. Но тем все и ограничилось — горожане свою любовь к Ильичу афишировать стеснялись, во всяком случае, в губернской газете «Пролетарский путь» писем трудящихся в поддержку переименования не обнаруживается. И вдруг в номере за 11 мая 1924 года торжествующий вопль, набранный аршинными буквами: «Нет Симбирска! Есть Ульянов! Осиновый кол в дворянский Симбирск! Да здравствует родина Ильича! Президиум ЦИК СССР переименовал Симбирск — родину Ленина — в город Ульянов, Симбирскую губернию — в Ульяновскую».
Уложив Ленина в Мавзолей, Сталин вздохнул с облегчением и принялся творить из вождя революции Бога Отца, а из себя — живого Бога. Ненависть, которую он испытывал к Ильичу, ему в этом деле нисколько не мешала, даже наоборот. Но Ульяновску, имевшему неосторожность стать родиной Ленина, досталось изрядно. «Сталин был иезуит еще тот, — говорит директор историко-мемориального заповедника «Родина Ленина» Александр Зубов. — Мы стали уездным городишком, нам ничего не давали, партийные секретари были привозные: год-два — и на расстрел. Специально родину Ленина унижали. Когда сюда приехала Надежда Крупская, то потом написала: что же у вас город грязный-то такой!»
Хранилище основного книжного фонда областной научной библиотеки. Она носит имя Ленина, и техническое ее оснащение, кажется, не изменилось с гимназических времен Володи Ульянова. Фото: МАКС АВДЕЕВ/AGENCY.PHOTOGRAPHER.RU
Бетонная дань памяти
Не было бы счастья, да несчастье помогло — началась война, и в Ульяновск эвакуировали несколько научных и учебных заведений, 15 предприятий, включая такой гигант, как ЗИС — Автомобильный завод имени Сталина (на его базе впоследствии вырос Ульяновский автозавод, но уже имени Ленина). За три года население города удвоилось, в нем появилось много людей интеллигентных профессий (на местном патронном заводе сразу после окончания МГУ начинал свою трудовую деятельность Андрей Сахаров). В Ульяновск перебралось руководство РПЦ. В январе 1943 года городу вернули статус областного центра.