Серый осенний день, над пампой воет ветер. Рядом с пасущимися овцами и коровами бродят страусы. Когда они переходят с места на место и что-то клюют, делая резкие движения шеей, кажется, будто это не страусы, а самые обычные овцы, но только на ходулях.
Вокруг станции разбросаны маленькие деревянные домики; окна, лишенные стекол, закрыты ставнями. В дверях сидят обитатели этих домиков; мрачные и замерзшие, они уныло выглядывают из темной пустоты комнат. Печурки, сложенные перед домом прямо на земле, похожи на сморщенных черепах.
Возле Санта-Мария пампа кончается, начинаются высокие холмы и горные хребты, покрытые зеленой травой и деревьями. Неподалеку виднеется эвкалиптовая рощица, стволы деревьев такие красные, словно их кто-то раскрасил кистью.
...В Порту-Алегри мы прибываем в полночь. Поезд медленно едет по улицам города, мимо спящих домов, мимо портовых кварталов с ночными кабачками.
Этот город с полумиллионным населением кажется недостроенным и хаотичным; здесь даже нет центра. Там и сям разбросаны какие-то удивительные здания. Страшно высокие и страшно узкие. Порту-Алегри, как, впрочем, и вся Бразилия, охвачен страстью к небоскребам и изо всех сил старается создать что-нибудь оригинальное. Вряд ли только ценами на строительные участки была продиктована необходимость возводить эти двадцатипятиэтажные коробки шириной всего в несколько метров, напоминающие колоссальные книжные стеллажи; окна только в одной стене, другая стена слепая. Вы ошеломленно взираете на эти странные сооружения, которые при толщине стены в один кирпич уходят своими двадцатью пятью этажами в самое небо.
Озеро лилий
В четыре часа утра, на пасху, мы садимся в автобус, на котором красуется обнадеживающее название фирмы «Экспресс святого ангела-хранителя». Он повезет нас из Порту-Алегри во Флорианополис (штат Санта-Катарина). Спрашиваем владельца автобуса, какая дорога, тот отвечает, недовольно пожимая плечами: «Обычная».
И вот начинается поездка по удивительному автобусному маршруту: миля за милей мы едем вдоль берега, сплошь засыпанного песком, открытого со всех сторон. Нередко автобус спускается к самой воде, где с монотонной регулярностью разбиваются волны прибоя. Море сверкает ослепительным блеском, брызги заливают стекла. Вокруг колес шипят и пенятся грязновато-серые буруны. В море впадает множество ручьев и речушек, похожих на тоненькие перья веера. Иногда автобусу приходится огибать русло какой-нибудь речки, подъезжая при этом довольно близко к морю, где прибой превратил песок в гладкую и ровную поверхность. Маневр этот нужно производить очень быстро, в то самое мгновение, когда море отпрянуло назад; иначе вода может залить мотор и он заглохнет.
Берег пустынен, виднеются лишь отдельные хижины из камыша да серые деревянные домишки. Несколько черных свиней роются в песке. Люди, одиноко стоящие на берегу, одеты в жалкие бесцветные лохмотья. Другие ловят рыбу гарпуном или сетью; они стоят в воде голые или в насквозь промокшей одежде. Дети постарше ловят рыбу вместе со взрослыми, малыши просто лежат или ползают по песку. Но две семьи никогда не приближаются друг к другу, их разделяет расстояние по крайней мере в километр.
Наконец автобус сворачивает на жалкую проселочную дорогу. Мы в штате Санта-Катарина.
Сразу же за холмами начинаются топи, густо заросшие лилиями. Дорога идет прямо через топи, и это уже не дорога в обычном смысле этого слова. Она сильно размыта: с обеих сторон кипит и пенится светло-зеленая вода, могучим потоком захлестывая дорогу. Автобус осторожно спускается передними колесами в воду, словно собирается перебираться вброд; он подвигается вперед легкими толчками, дюйм за дюймом. И, как ни странно, этот маневр удается.
Какие-то предприимчивые люди построили посреди этих топей хижину, укрепив ее на деревянном помосте, и повесили объявление: «Обеспечиваем переправу за умеренную плату!»
Топь кажется прекрасной и грозной в одно и то же время — она зачаровывает плавно покачивающимся зеленым покровом, затонувшими стволами деревьев, опутанными растительностью, то черными, то зелеными полосами воды, окаймленной синими гиацинтами. Тут же растут лилии; они либо разбросаны отдельными белыми пятнами, либо сплошным ковром покрывают топь. Белые лилии, холодные, чистые, невозмутимые. Мы все время ощущаем их аромат, такой удивительно приятный и обольстительный...
Наконец мы выезжаем на зеленый мыс и ждем, когда паром перевезет нас через узкий морской заливчик. Ветер срывает с волн белую пену и швыряет ее в траву.
Из машинного отделения катера, который буксирует наш паром, высовывает голову негр-машинист; он прижимает к губам медную с зеленоватыми разводами трубу и исполняет на ней соло, немного запинаясь, но все-таки очень мелодично; его игра скрашивает наш скучный переезд на другой берег.
Около полуночи мы переезжаем через висячий мост (самый длинный в Бразилии) и попадаем во Флорианополис, который лежит на скалистом островке, густо заросшем лесом. Город празднует пасху, в церквах полным ходом идет служба, на площадях и улицах теснятся толпы народа, а где-то бьют барабаны.
Самый крупный город Бразилии
Бразилия (Соединенные штаты Бразилии) является федерацией, которая объединяет двадцать штатов, пять территорий и федеральный округ. Она занимает приблизительно половину всего южноамериканского континента и насчитывает свыше шестидесяти миллионов жителей. Бразилия очень велика, и входящие в ее состав области и районы сильно отличаются друг от друга. Связующим звеном между всеми этими разрозненными областями служит прежде всего португальский язык, а также общая история.
Бразилия — страна городов, и это становится с каждым годом все заметнее. Кроме таких больших городов, как Сан-Паулу, Рио, Белу-Оризонти, Порту-Алег-ри, Ресифе, Салвадор (Бахия), в стране насчитывается тридцать городов с населением свыше ста тысяч жителей. Тяга населения к большим городам стала всеобщей тенденцией; все, у кого только есть возможность, бегут из жалких деревень, из пустошей, похожих на какой-то страшный кошмар.
Для Бразилии очень характерны сменяющиеся «лихорадки», внезапные экономические бумы внутри определенных районов страны. Сначала в течение нескольких столетий весь северо-восток страны жил только сахаром. Из Африки вывозились десятки тысяч негров-рабов, расчищались джунгли, чтобы освободить место для сахарного тростника, по всему побережью росли тысячи сахарных плантаций и еще больше церквей, так сказать, во славу и во искупление нажитого на сахаре богатства.
Потом все набросились на золото и алмазы, найденные в Минасе. С 1850 года главным источником национального дохода стал кофе, основа быстрого развития Сан-Паулу, который вырос в крупный промышленный центр.
Как только в бассейне Амазонки были найдены каучуконосы, туда сплошным потоком потекли люди и капиталы; здесь словно по мановению волшебного жезла возник город Манаус.
Но в 1912 году каучуковая лихорадка кончилась, и все пошло прахом, знаменитый оперный театр Манауса был отдан в вечное владение лианам и попугаям. Причиной менее сильных «лихорадок» были апельсины, хлопок, какао. А вот теперь такой причиной стала индустриализация!
Есть ли у Бразилии экономические предпосылки к тому, чтобы стать ведущей индустриальной державой? Не лучше ли ей освоить огромные пространства целинных земель, которые будут приносить богатые урожаи? Кое-кто в Бразилии с явным беспокойством задает себе эти вопросы. Многие считают, что необходимо свернуть некоторые отрасли промышленности и установить более твердое равновесие между промышленностью и сельским хозяйством, между городом и деревней.
...В течение нескольких десятилетий Рио и Сан-Паулу соперничали между собой за право называться крупнейшим городом страны. Теперь этот вопрос решен. Сан-Паулу обогнал Рио по количеству жителей, достигнув цифры в три миллиона. Однако скоро он превысит и эту цифру: население города непрерывно растет, минимум на сто пятьдесят тысяч человек в год.