Городок Реглан увековечился в названии плотной кофты со вшитыми от плеча рукавами. Кардиган дал имя вязаному, на пуговицах, жакету. При слове «чевиот», или «шевиот», вряд ли кто вспомнит о горной гряде в Шотландии, зато каждому придет на ум костюмная ткань.
Прозрачные воды шотландской речки Твид «повинны» в производстве домотканых клетчатых тканей из узловатой, неровной нити. «Твиды» вырабатываются и до сих пор во многих долинах Уэльса и Ольстера, Корнуолла и Шотландии. И хотя волна практичной сегодняшней моды разнесла эту ткань и ее промышленное производство по разным странам, за ней сохранилось название прозрачной речки Твид.
Или перенесемся в Среднюю Азию давних времен, в оазис Каракуль в Бухаре. Впрочем, при чем здесь оазис? Каждому ведь известно, что «каракуль» — это... каракуль.
Рассказ об овечьей этимологии мог бы стать бесконечным, но вернемся непосредственно к нашим баранам.
Конкурс чемпионов
Дело было прошлым летом, в начале июля.
Домбайские склоны гляделись в окошки киоска, озаренные ледники запускали блики на полки газетно-журнального царства.
Черкешенка с насурьмленными бровями ловко орудовала веретеном, отщипывала пряди, они свободно протекали меж ее пальцев и неведомым образом обращались в туго скрученную, но пышную нить. Не забывая о своей основной работе, черкешенка часто откладывала веретено, и тогда оно лениво перекатывалось по радуге свежих журналов — центральных и местных, кубинских и венгерских, польских и болгарских, монгольских и немецких.
Красавица горянка царила над ними: успевала продавать открытки и прессу, значки и схемы домбайских маршрутов. Пряжа между тем волшебным образом пухла под ее пальцами, ловившими волокна, казалось, с самых вершин, где чистейшая кудель облаков путалась вокруг мрачных пиков, отслаивалась от сбившегося, морщинистого руна ледника.
— Мо-хэйр? — четко прозвучал вопрос.
— Ма-ахер (Мохер — первоначально шерсть ангорской козы, но в обиходе этот термин теперь переносят на пушистую шерсть вообще, чаще всего на овечью. — Прим. авт.) , — протяжно ответила горянка.
— Продается? — настойчиво вопрошала стриженная под седого мальчика дама в тяжелых башмаках и альпийском анораке.
— Нет. Буду носки вязать.
— Продается? — вновь твердила дама. А юноша переводчик с пышной прической «афро» послушно переводил.
— Носки брату свяжу. Он проводник, гид.
— Гид! Домбай-мохэйр хорош: чистый, без нейлона. Лучше шотландского, — хвалила дама. — И горы выше. И летом есть снег. И так мало людей.
Девушка в киоске и на этот раз согласилась:
— Ясно, лучше. А то почему же столько народу ездит в наши горы?!
Надо сказать, в эти дни к северокавказским склонам стремились не только альпинисты. Столица автономной области Черкесск принимала чемпионов-стригалей стран СЭВ.
Как ни пойдешь — напрямую ли, по старинным станичным улицам, где роняли плоды жердели и черешни, где капала чернильными кляксами на тротуар тута, или вдоль плавной центральной магистрали, — безошибочные ориентиры выводили под стены известного на все Ставрополье мотодрома. Ориентирами были щиты с рогатой бараньей мордой, а ближе к мотодрому — негородской запах отары и блеянье, побивавшие бензиновое дыханье и гул автобусов с эмблемами и флажками стран-участниц.
В густой стене чинар и тополей солнце прожигало дыры, накаляло амфитеатр трибун. Лишь обращенная спиной к солнцу длинная узкая эстрада с нумерованными дверками долго хранила прохладу.
Все дни соревнований раньше других зрителей являлся дед-горец. В развесистой золотистой папахе, в черкеске, в галошах на тонких мягких сапогах, он, прямой и статный, зачем-то опирался на плечо смиренного подростка. Усадив деда на почетный чемпионский — первый — ряд, парнишка вытягивал из-за пазухи джинсовой куртки фотоаппарат, экспонометр и вливался в толпу киношников и фоторепортеров.
Накануне было торжественное открытие Первого международного конкурса стригалей овец стран — членов СЭВ. По площади Ленина прошли чемпионы-стригали из Болгарии, Венгрии, ГДР, Монголии, Польши, Советского Союза, Чехословакии. Накануне были речи, цветы, музыка. Надежды. Сегодня — рабочий день. С высочайшими нормами, с беспристрастным жюри, с горячей и знающей публикой, с кавказским солнцем.