Спешат, торопятся работающие в зоне затопления экспедиции: геологи исследуют устойчивость берегов, ведут раскопки археологи, множество проблем решают лесоустроители, лимнологи, речники...
Мелькнул над волнами маячок ниже плотины, и черная лента шоссе, прижатая к Енисею невысокими горами, побежала по его левому берегу. На нее один за другим нанизаны поселки: многоэтажные Черемушки, окруженные соснами; Майна — старый горняцкий поселок в зелени садов; Означенное, ставшее вместе с первыми двумя поселками городом Саяногорском. Между Черемушками и Майной от шоссе ответвляется дорога и поднимается на гору, вершина которой светится мраморной белизной. Белые уступы спускаются как ступени гигантской лестницы. Это карьер, где добывают знаменитый саянский мрамор. А за Саяногорском, уже в степи, раскинулась огромная строительная площадка будущего СаАЗа — Саянского алюминиевого завода.
Наш самолет летит к Абакану, по-прежнему придерживаясь путеводной ленты Енисея. Остался позади первый узел Саянского комплекса. Кругом степь. Проплывают расчерченные на желтые, зеленые и черные полосы поля, темно-зеленые строчки лесных полос, плавные взгорья, острова лесов... Ослепительно вспыхивают на солнце реки и речушки. Они петляют по холмистым равнинам, соединяясь и скатываясь в темный, словно застывший Енисей. Он проходит почти посреди котловины, окаймленной близкими горами Западного Саяна с юга и далекими синими хребтами на западе и востоке. Это и впрямь котловина, уходящая далеко на север, благословенное место, житница края...
Уже видна на горизонте нить Абакана, устремленная к Енисею. На месте их слияния, на плоской равнине, большой город, опутанный нитями шоссейных и железных дорог. По окраинам поднимаются корпуса заводов (вот промелькнули под крылом цехи вагоностроительного, ослепив глаза солнечным сиянием стекол), телевышка, как маяк, стоит среди белых кварталов... Абакан — столица Хакасии. Город, которому нет еще и полувека, станет поставщиком вагонов и контейнеров для Сибири, центром Саянского комплекса. А рядом с Абаканом ощетинились трубами Усть-Абакан и Черногорск. Абаканский промышленный узел привязан к Енисею так же крепко, как и Саяногорский...
С высоты видно, как поток машин, перемахнув через реки Абакан и Енисей, мчится по шоссе, к Минусинску. Перед городом поток разделяется: меньшая часть, миновав полосу микрорайонов, въезжает в тихий зеленый городок, большая — идет в объезд города, туда, где уже видны очертания цехов строящегося электротехнического завода. Третий — Минусинский узел Саянского комплекса набирает силу. Минусинск с его белеными домиками и крепкими купеческими особнячками, с быстрой Протокой, где на берегу лежат лодки и прямо к воде спускаются деревья, станет со временем совсем другим городом. Как другим стал Енисей вскоре за Абаканом: тень самолета скользила по безбрежной синеве Красноярского моря...
«Карта», открывшаяся мне в полете, дала возможность увидеть меняющееся лицо целого края: на землях, еще недавно знавших кочевников, формируется территориально-производственный комплекс с уклоном в энергетику, трудоемкое и металлоемкое машиностроение, производство цветной и черной металлургии.
Вторая природа создается на наших глазах, но судьба ее не может не зависеть от чистоты и сохранности природы, данной человеку. Встречи с людьми, занятыми вопросами рационального природопользования, охраны среды, и были целью моего путешествия по землям Саянского комплекса.
В заливе Сыда
...В пять часов утра «газик» рыбинспекции мчался по пустынным улицам Абакана.
Вчера в маленький домик Хакасской областной инспекции рыбоохраны, что стоит на окраине города, поступил тревожный сигнал: в Красноярском море обнаружена мертвая рыба. Причина гибели неясна, тем более что последние анализы воды, взятые из водохранилища, не вызывали никаких подозрений. Решено было срочно отправиться в залив Сыда, где ихтиологам предстояло еще провести очередной контрольный вылов и взглянуть, как чувствует себя щучье стадо на речке Сыда. Им занимались Георгий Георгиевич Яровиков, старший ихтиолог, и рабочий Иван Петрович Князев.
Путь лежал на север Минусинской котловины к Краснотуранску. У села Городок переправились на пароме через речку Туба. Вода в ней просвечивала до дна, до камешков, и Владимир Николаевич Черкашин, тоже ихтиолог, нагнулся, хлебнул из пригоршни и повернулся ко мне: «Пейте, не бойтесь. На этой реке нет пока ни одного завода... Она очень чистая и полноводная. Треть воды Красноярского моря ее, Тубы, а половина — Енисея».