Наконец дошли до села, не тронутого войной. Зашли в первый дом. Встретили гостеприимно, накормили, дали помыть израненные ноги, намазали их сметаной, уложили отдохнуть. Затем снова в путь, но уже не было воя самолетов, не было убитых на дороге. На пароходе добрались до Старой Ладоги. Затем разъехались кто куда...
Богусевич, Мантейфель, Семенов ушли на фронт. Воевали. Имеют воинские награды. Были ранены, Семенов — трижды. У каждого сложилась и своя послевоенная судьба.
О Богусевиче и Семенове мы знаем. Борис Константинович Мантейфель, фенолог, археолог, автор многих научных трудов, после демобилизации вернулся в музей. Он не только собирал и увозил в тыл музейные ценности, но и возвращал их в Новгород. В конце 1945 года он ездил за ними в Кириллов и Вологду.
Той же поздней осенью Лидия Александровна Коновалова, Ольга Ивановна Покровская и В. Ф. Родихина (мне известны лишь ее инициалы) направляются в Киров и город Советск, той же Кировской области, где всю войну хранилась большая часть новгородских экспонатов. Непросто было им организовать вывоз шестидесяти ящиков, почти десяти тонн груза. Лили холодные дожди. Приютиться было негде. Но военные помогли, машины дали, погрузили ящики. Затем сто тридцать километров до Кирова расхлябанными дорогами. Перегрузка в вагоны. И наконец путь домой...
Так четыре года спустя экспонаты, опаленные войной, овеянные мужеством людей, их сохранивших, заняли свои места в залах новгородского музея.
Евграф Кончин Фото Е. Гиппенрейтора
Жизнь Дерлиса Вильягры
Отца уводили ночью. В наручниках. Под дулами автоматов. На глазах у маленького сына. Полицейские перерыли весь дом, но того, что искали, не нашли. Отец спрятал партийную литературу в надежном месте. Он был коммунистом: Марсиано Вильягру бросили в камеру полицейского комиссариата Асунсьона. Сын Дерлис — ему тогда исполнилось семь лет — носил в тюрьму передачи отцу и его товарищам, участвовал в движении семей политзаключенных. В составе делегации вручил властям петицию с требованием освободить патриотов.
Дерлис вступал в политическую борьбу на пороге долгой ночи, опустившейся над Парагваем с приводом» к власти в 1954 году одной из самых мрачных и зловещих фигур в чреде латиноамериканских диктаторов. Группа генералов свергла тридцать пятое по счету с начала века правительство страны. Руководил военным переворотом только что вернувшийся из Соединенных Штатов генерал Стресснер — сын немецкого эмигранта, пивовара из Баварии.
«Нумеро уно»
На следующий день после переворота в стране было объявлено чрезвычайное положение. По улицам Асунсьона разъезжали бронетранспортеры с расчехленными пушками и громкоговорителями: офицеры призывали народ голосовать за новую власть. Нищим и голодным парагвайцам обещали райскую жизнь в обмен на отданные голоса. Так — под дулами пушек — «конституировали» президента Парагвая, генерала Стресснера — высокого, жилистого человека с ледяными глазами.
«Нумеро уно» — «Номер первый» — так стали величать в Парагвае генерала-президента. В чем, в чем, а в репрессиях и терроре, грабеже национальных богатств он, без сомнения, стал «номером первым». До пятидесяти процентов национального бюджета страны ежегодно уходят в карман Стресснера как главнокомандующего вооруженных сил — идут «на цели безопасности».
Всеми доходными предприятиями в стране, в том числе и тремя крупными публичными домами, владеют члены возглавляемой диктатором партии «Колорадо». Их супруги входят в женское крыло партии, которое с одобрения президента ведет дела столичного игорного дома: на доходы от сего предприятия содержится благотворительный институт, носящий имя дочери Стресснера.
Офицеры армии, которой командует диктатор,— важные держатели акций промышленных предприятий и одновременно крупные землевладельцы. Они же контролируют 80 процентов импорта. Они же заправляют самым доходным в Парагвае бизнесом — контрабандой.
Как-то Стресснер заявил, что его богатые генералы — а число их трудно поддается учету — это «плата за мир» в стране. И вправду, заметила английская газета «Обсервер», с приходом к власти диктатора «Парагвай стал мирным, как могила»...
Почти две трети сельских жителей этой аграрной страны лишены средств к существованию. Тысячи и тысячи парагвайцев в поисках работы нелегально перебрались в соседние страны. И это неудивительно. Доход на душу населения 280 долларов в год. Парагвайцы— один из самых нищих народов Латинской Америки.