Маврикий вновь остался без хозяина, чем в 1715 году воспользовались французы. Они переименовали Маврикий в Иль-де-Франс — Французский остров.
Собравшаяся на ипподроме толпа гудит, когда въезжает грузовик, на котором установлена виселица с рабами. Женщины, истекающие кровью под плетью надсмотрщика, еле держащиеся на ногах африканские дети. С превращением острова во французскую колонию связаны страшные времена торговли «живым товаром». Первый губернатор острова Лябурдене (с потомком которого мы уже познакомились) приказывает доставить сюда рабов из Мозамбика, с Золотого Берега, Мадагаскара. Их руками построены города и дороги, разбиты первые плантации сахарного тростника и индигоносов.
В эпоху наполеоновских войн английская эскадра захватила соседний Родригес. Вскоре весь Маскаренский архипелаг становится собственностью Англии. Лондон возвращает острову имя Маврикий. Появление первых законтрактованных индийских рабочих, заменивших англичанам африканских рабов,— тема следующей сценки.
Пытаясь перекричать громкоговоритель, в ложу для прессы ворвался запыхавшийся чиновник министерства информации.
— Важная новость! Великая новость! — говорил он, раздавая журналистам свежие, пахнущие краской листы. На них текст подписанного за час до провозглашения независимости «Англо-маврикийского соглашения о взаимной обороне и помощи».
В соответствии с ним Англия получила право пользоваться военно-морскими и воздушными объектами Маврикия. До предоставления независимости в состав «коронной колонии» Маврикий входили также архипелаги Каргадос-Карахос, Агалега и Чагос. В Чагос входит атолл Диего-Гарсия. Независимому Маврикию колонизаторы их не оставили, включив в состав так называемой «Британской территории Индийского океана», остающейся под властью Лондона. Англия и Соединенные Штаты собирались создать там военно-морскую и военно-воздушную базы. Кроме того, Соединенным Штатам предоставлено право иметь на островах станцию слежения за спутниками и важный стратегический узел телекоммуникаций.
Ровно в полдень губернатор острова Д. Рене в парадном мундире, при орденах и в огромной треуголке опустил британский флаг и стал по стойке «смирно» при звуках британского гимна. Затем Севусагур Рамгулам поднял красно-сине-желто-зеленый флаг независимого Маврикия.
Раскаты пушек, выстроившихся вдоль набережной Порт-Луи, слились с восторженным гулом толпы, когда премьер-министр объявил, что с 12 марта 1968 года, после ста пятидесяти восьми лет английского правления, Маврикий обретает свободу, становится тридцать девятым независимым государством Африки. В своей речи он не строил воздушных замков и не обещал, что с сегодняшнего дня населению острова одним махом удастся решить все проблемы. Однако независимость — главное условие их решения.
Горе сахарное
Следующее утро независимости Маврикия встретило меня в пути.
Сегодня выходной, но на сахарных плантациях вряд ли затихла работа. А именно с сахара надо начинать понимать Маврикий. Поначалу мы съездим на ближайшие плантации, в Бо-Бассин, объяснили мне спутники.
Для тех, кто хочет увидеть на Маврикии девственные тропики, заросли диковинных деревьев, первобытных островитян, поездка — сущее разочарование. На острове живет почти миллион человек. Это один из наиболее густонаселенных сельскохозяйственных районов земного шара. Само собой, что от первозданной природы почти ничего не осталось.
Солнце, прорвавшее наконец свинцовые тучи, не вызвало веселого щебета птиц, не пробудило насекомых. Лишь стали ярче и без того яркие краски: золотые пляжи, маячащие на горизонте фиолетовые горы, придорожные пунцовые акации и лиловые бугенвиллеи. За их живыми стенами прячутся дома крестьян.
Изолированный от материков остров не отличался разнообразием флоры и фауны. Но зато существовавшие на нем виды животных и растений поражали обилием. По свидетельству первых голландцев, долины острова кишели крупными бескрылыми птицами дронтами, весившими до пятнадцати килограммов. Незнакомые с человеком, они подпускали колонистов вплотную, и люди убивали их палками. За доверчивость и беззащитность, стоившие птицам жизни, их прозвали «додо» — «глупец». К концу голландского периода дронт был истреблен как вид. Сейчас о его облике можно судить лишь по чучелу, выставленному в столичном музее, да по огромным клювам, которые маврикийские мальчишки еще находят в горах и сбывают туристам. Примерно та же судьба постигла других здешних пернатых.