Среди участников много детей. Двое мальчишек некрепкими еще руками держат транспарант: «Не дадим повториться Хиросиме!»
— Наш чудовищный век изуродовал все на свете,— говорит стоящий рядом с ними пожилой человек.— Надо же — детство под знаком Хиросимы!.. Видя вот таких сорванцов с серьезными лицами, хочется плакать...
«Ракетная осень» заставила задуматься многих западных немцев. Раньше, когда угроза войны лежала в области абстракций, обыватели предпочитали не вспоминать о ней, уповали на случай, руководствуясь привычным штампом: мол, забота о мире — дело политиков. Сегодня все иначе. Говоря словами газет, «походный котел дьявольской кухни Пентагона ввезен в страну», и реальная опасность заставляет действовать всех мыслящих людей.
Неуверенность, отчаяние проникли в души жителей ФРГ. Страхом скованы поступки людей, неуверенность лишает планов на будущее.
— Мы с женой очень хотим иметь детей,— признается молодой участник манифестации Альфред Хаммер,— но мы боимся: ракеты перечеркнули наше будущее...
Эта фраза хорошо отражает нынешнее состояние умов в Западной Германии. «Ракеты перечеркнули будущее...» Люди не могут думать ни о чем, кроме мира, они хотят только мира, который им обещали защитить. И вот — «защищают»: американскими «Першингами».
— Нас призывали к разуму,— возмущенно говорила гамбургская студентка Марта Клюге,— нам вдалбливали в головы стереотипы о «красной угрозе», об избавительной миссии Америки. Теперь мы видим, куда завели эти «избавители»: они украли у нас из жизни все, оставив только тошноту и страх...
В рядах манифестантов в тот день были и представители церкви. Осеняя толпу крестом, священнослужитель призывал людей приложить все усилия, «чтобы апокалипсический конь не вздыбился над планетой».
Солнце клонилось к закату, но манифестанты не расходились. На трибуну выходили все новые и новые люди.
Говорили о необходимости активных действий, вносили конкретные предложения, подтверждали, что пассивность — это смерть, что спокойная, уверенная жизнь, которую обещали политики в «обмен» на размещение американских ракет, на деле оказалась кошмаром.
С приходом темноты на улицах Гамбурга заиграли оркестры. Плавные мелодии танго уносились в вечернее небо. Танго в последнее время самый популярный танец в Германии. И это не случайно: «золотой период» для танго всегда наступал во времена кризисов. Рожденный в далекие времена в бедных кварталах Буэнос-Айреса, этот танец — в ФРГ его называют «танец кризиса» — взлетал на гребень музыкальной волны, когда в сердца людей вселялась тревога.
Играли оркестры, толпа редела, оставшиеся продолжали танцевать. Прожекторы выхватывали фигуры оркестрантов и танцоров. Длинные тени падали на стены домов, изгибаясь на выступах, призрачно скользили по шероховатому серому камню. Вот на площадке осталась последняя пара. Музыка стихла, но юноша и девушка все стояли, прижавшись друг к другу. Словно боясь потерять последнюю поддержку...
А. Мудров
Здесь надежда не умирает никогда
Г остиница «Праямар», построенная недавно, оказалась комфортабельной, хотя выдержана в предельно строгом и скромном стиле: кольцо двухэтажных зданий в форме усеченных пирамид на высоком диком берегу океана. Позже, лучше узнав страну, я понял, как соответствует архитектура гостиницы группам конусообразных холмов — основному ландшафту острова.
Если идти вдоль берега по грунтовой дороге, минут через пятнадцать попадаешь в центр города. Дорога идет постепенно вниз, потом берет круто вверх к небольшой крепости. Правда, «крепость» громко сказано: на холме — невысокая каменная ограда да кирпичные двухэтажные здания.
За крепостью площадь, окруженная двухэтажными домами зеленоватого, желтоватого и красноватого цветов. На прямоугольнике площади сосредоточена вся жизнь города Прая. Она же центр торговли: вокруг нее теснятся магазины, небольшой, переполненный народом рынок, куда приезжают со всего острова Сантьягу. Ближе к вечеру, когда становится прохладнее, молодежь прогуливается по площади. Одной вечерней прогулки достаточно, чтобы бросилось в глаза: девушек здесь куда больше, чем парней. Идут пять или шесть девушек, цвет кожи — гамма оттенков от почти белого до очень темного,— а с ними всего один парень.
Недалеко от нашей гостиницы человек тридцать строили каменную стенку метра в два высотой. Она должна предохранять откос от сползания. Женщины громко и возбужденно переговаривались высокими голосами, взваливали на тачки камни, гроздьями облепив какую-нибудь глыбу, поднимали ее.