Так вот что задумал Каюм! Взять их всех живыми... Он посчитал, что у отряда не будет другого выхода, кроме сдачи в плен.
Вспыхнувшая было перестрелка снова затихла, и опять из-за дувала донесся голос Каюма:
— Сопротивление бессмысленно. Мусульмане, поверните автоматы против своих настоящих врагов! Покарайте их и сложите оружие. Эй, Маджид! Ты мечтал встретиться со мной. Ну, вот мы и встретились. Не позже чем сегодня вечером мы сможем побеседовать, если, конечно, к этому времени твои же бывшие друзья не вырвут твой поганый язык. Даю вам на размышление десять минут.
...А небо по-прежнему было голубым, ярко светило солнце. Пели птицы. Журчала, поблескивая, река. Фазиля неловко оперлась рукой о поросшую травой землю и тихо вскрикнула.
— Ты чего? — разом повернулись к ней Латиф и Кадыр.
— Колючка,— виновато объяснила Фазиля.— Поранила палец.
Тревога сменилась на лицах друзей сначала недоумением, потом улыбками:
— Колючка... Ну Фазиля!.. Нашла о чем переживать!
— А как же,— в тон друзьям ответила девушка. — Если занозу не вытащить, то палец нарывать будет. А мне завтра этой рукой листовки писать.
— Листовки? Завтра? Но доживем ли мы до завтра, сестренка?
— А как же! Еще не пришло время нам погибать. У нас впереди дел много.
Фазиля отложила автомат, зубами вытащила колючку, высосала из ранки кровь — все это она проделала обстоятельно, не торопясь, будто не была сейчас под бандитским обстрелом, на волоске от гибели. Царандоевский майор залег рядом с новобранцами на середине склона. Он сердито покусывал травинку. Партактивисты и хадовцы расположились на другом берегу. Их подгонять не приходилось, сами выдвинулись наверх. Маджид уже пристроился рядом с Абдулгафаром. И он, и партийный секретарь молчали, но выражения их лиц выдавали мучительное раздумье. Как быть? Как вырваться из западни? Маджид переживал. Получалось, что именно он, поддавшись на провокацию, завел отряд в засаду. Латиф и Кадыр прикрывали русло реки. Они о чем-то переговаривались между собой, укоризненно поглядывая на девушку. Фазиля догадалась, о чем они говорили: наверняка корят себя за то, что взяли ее с собой.
По-прежнему было тихо, если не считать веселого щебета птиц и стрекота цикад. Фазиля отчетливо поняла: есть только один выход из западни. Кто-то должен пожертвовать собой ради спасения отряда, кто-то должен вызвать огонь на себя и прикрыть прорыв. Должно быть, старшие товарищи поняли это давно, но почему тогда медлит с приказом Маджид? Чего он ждет?
А Маджид просто не мог заставить себя послать кого-то из своих людей на верную смерть. Почти все здесь были его друзья — кем пожертвовать? Кому приказать умереть?
Наконец он решился. Перебрался на правый берег, упал возле Кадыра, жестом подозвал к себе царандоевского майора. Сказал, чтобы было слышно всем:
— Трое хадовцев поднимутся слева. Три царандоевца выйдут на правый склон. Остальные, не мешкая, уходят вниз по течению реки. Она выведет нас к шоссе.
Все, что произошло дальше, длилось несколько минут. По условному сигналу Маджида три хадовца, открыв огонь из автоматов, рванулись наверх, выбежали на поляну с редким кустарником и залегли там. И следом за ними такой же бросок, только на другом берегу, сделали царандоевцы — они пошли впятером во главе с майором. Каюм сосредоточил свои главные силы на этом берегу, здесь было жарче всего.
Группа Маджида двинулась вниз по ручью, по щиколотки утопая в черном илистом грунте. Фазиля немного замешкалась, отстала, обернулась и сразу увидела душманов. Люди в чалмах скатывались с обрыва в том месте, где только что находился отряд. Девушка тщательно прицелилась и выпустила длинную очередь. Снова нажала на курок — автомат не ударил ее в плечо, как прежде.
«Кончились патроны»,— догадалась Фазиля. Подбежал Латиф:
— Назад! Я прикрою.
Девушка бросилась за отступающим отрядом, на ходу перезаряжая автомат. Река здесь делала крутой изгиб, и некоторое время можно было не бояться огня в спину. Вдруг Фазиля услышала резкий нарастающий свист. Он раздался откуда-то сверху и не был похож ни на один из знакомых ей звуков. Девушка остановилась в недоумении, подняла голову.