17 сентября, пятница. Западный Бейрут полностью захвачен израильтянами. Танки и бронетранспортеры утюжат улицы ливанской столицы. Оккупанты прочесывают квартал за кварталом. В городе уже арестовано около двух тысяч человек. В руках агрессора почти все ключевые позиции.
18 сентября, суббота. С утра решили с коллегой проехать по городу. Улицы словно вымерли, если не считать израильских бронетранспортеров и «джипов».
Выезжаем на улицу Мар-Ильяс. По обеим сторонам — черные остовы сгоревших автомашин. На асфальте щебень и битое стекло. В стенах домов зияют рваные проломы.
Замечаем группу солдат, притаившихся в парадных, за углами зданий. На крышах многих домов засели израильские снайперы, которые могут выстрелить в любого, кто покажется подозрительным. На тротуаре следы крови...
Израильский пост. На сером фанерном щите надпись на иврите: «Стой! Проезд запрещен!» Небритый сержант-резервист в помятом засаленном обмундировании был несказанно удивлен, увидев машину с дипломатическим номером. Протягиваем свои журналистские карточки.
— Вот что, парни...— ухмыльнулся оккупант, возвращая наши документы,— я даю вам ровно одну минуту, чтобы убраться отсюда. Иначе...— он не стал договаривать, а лишь передернул затвор.
Идет 109-й день агрессии.
«Ораним» воплощается в жизнь
Подготовка к агрессии шла полным ходом...
Между тем в Вашингтоне вдруг решили сделать финт, рассчитанный на общественное мнение,— продемонстрировать «нажим» на Израиль с тем, чтобы отговорить его от вторжения в Ливан, о возможности которого в Тель-Авиве говорили уже открыто. 12 февраля посол Льюис встретился в Иерусалиме с заместителем генерального директора израильского МИДа Ханааном Бароном и сообщил ему, что, по имеющимся данным, ЦАХАЛ (Аббревиатура официального названия израильской армии.) намерена осуществить в ближайшем будущем операцию против Ливана. Он выразил надежду, что все эти сведения «не имеют под собой основы», но если он ошибается, то «в американо-израильских отношениях может возникнуть кризис».
Барон доложил премьер-министру о беседе с Льюисом.
Ответ Бегина американскому послу был краток:
— Мы просим не угрожать нам.
Совершенно очевидно, что израильские правители не придали значения американскому «нажиму». Они расценили его лишь как дипломатический маневр, призванный выгородить США в глазах общественного мнения.
Между тем генералы Шарон и Эйтан, на которых наряду с Бегином лежит ответственность за агрессию в Ливане, искали случая для претворения своих планов в жизнь. Депутат Сарид на одном из заседаний кнессета бросил реплику в их адрес: «Они ищут самых фантастических предлогов и готовы раздуть любой инцидент, чтобы развязать войну».
А война приближалась...
Третьего апреля было совершено покушение на сотрудника израильского посольства в Париже Якова Бар-Симантова. Премьер-министр срочно созвал кабинет. Министры одобрили резолюцию, в которой говорилось, что «в случае повторения подобных акций будут приняты ответные меры».
20 апреля на юге Ливана на мине подорвался израильский «джип». Офицер и шофер погибли. Бегин отдал приказ совершить воздушный рейд. Израильская авиация нанесла ракетно-бомбовый удар по трем лагерям палестинских беженцев. Американцы не прореагировали.
В воскресенье 16 мая состоялось очередное заседание кабинета министров. На повестке дня один вопрос: претворение в жизнь «Большого проекта». Шарон требует решения и добивается своего. Отныне, в случае нарушения соглашения о прекращении огня (Имеется в виду соглашение о прекращении огня, заключенное между ООП и Израилем в июле 1981 года.), Израиль немедленно (!) приступает к осуществлению операции «Ораним».
Это решение было доведено до сведения американской администрации. В письме к Рейгану премьер-министр Израиля подчеркнул, что «если в результате террористического акта будет убит или ранен хотя бы один еврей, ЦАХАЛ войдет в Ливан, чтобы раз и навсегда уничтожить палестинские базы».
Сам Шарон считал, что настало время действовать. 19 мая он вылетел в Вашингтон, где 25-го состоялась встреча с госсекретарем Хейгом. Официально посланец Тель-Авива отправился в США для участия в конференции Ассоциации американских евреев. В действительности, он получил письмо от Хейга. Тот писал, что «вместе с министром обороны Каспаром Уайнбергером хотели бы видеть г-на Шарона в Вашингтоне, чтобы обсудить дальнейшее претворение в жизнь меморандума о стратегическом сотрудничестве и решить вопрос относительно будущих поставок оружия».