— Как вы относитесь к его рассказу?
— Галлюцинации,— ответил врач.— Причем типичные при его болезни. Он воспринимает машины как живые существа. Им придается воля, они превосходят людей. Это видения безумца. Признаки прогрессирующей паранойи. Все сходится с результатами нашего обследования.
Инспектор вздохнул и встал.
— А как вы объясните изменения в процессе производства?
Врач несколько высокомерно ухмыльнулся:
— А не мог ли в данном случае кто-то из контролеров этих механизмов... ну, скажем, впасть в заблуждение?
Инспектор сделал прощальный жест рукой:
— Нет, доктор,— сказал он и, помолчав, добавил:— Изменения есть. Может быть, я даже рад этому.
Он кивнул доктору на прощанье и вышел.
Герберт В. Франке
Сокращенный перевод с немецкого Евг. Факторовича
Лев Куклин. Охота
Ощущая приятную тяжесть ружья, он бесшумно прополз сквозь колючий кустарник и осторожно раздвинул ветви. Они были здесь!
Солнце еще не взошло, серели предрассветные сумерки, и под ветвями деревьев и в кустарниках таились густые и таинственные клубы ночной темноты. Но их было видно! И не в окуляры инфракрасного бинокля, а так — потому что они были чернее самой немыслимой черноты! Они двигались в центре поляны.
Он замер, с нетерпением втягивая ноздрями горький от хвои воздух и прислушиваясь к их гортанному бормотанию. Время от времени они забавно чуфыкали и с треском распускали свои великолепные крылья.
От первого солнечного луча, скользнувшего по вершинам, их чернота стала еще заметнее. Даже издали ощущалась глянцевитость и упругость хвостовых перьев. Хвосты эти то распускались веером, то складывались с характерным шорохом — именно как веер! От этих удивительных хвостов так и веяло прохладой...
Над глазами огненно выделялись алые брови, алые, как кровь, струившаяся в их сильных телах. Даже на вид птицы были налиты тяжелой пахучей плотью. Первобытная дичь!
И первобытная песня, песня весны и любви, заполнила до краев эту уединенную поляну, всепобеждающе разносилась в полном безветрии раннего утра, забытая самозабвенная песня дикого леса...
«Косачи, косачи! — повторял он, словно перекатывая внутри себя еще и еще раз это старинное слово.— Косачи!»
Охотник знал, что ружье снаряжено и опечатано егерем по всем правилам. Он получил сертификат с внушительными гербовыми печатями и имел право только на три выстрела. Хотя и немало заплатил за это право!
Привычным, хорошо отработанным движением он поднял ружье к плечу. Ощущая щекой липкий холодок приклада, спокойно, тщательно, как на полигоне, задержал дыхание... Ведя стволом, он аккуратно всаживал птицу в самый центр перекрестья нитей оптического прицела, и когда она на короткую долю секунды замерла вместе со своей песней, быстро и точно три раза подряд нажал на спусковой крючок.
Отдачи он не почувствовал. Три мощные короткие вспышки одна за другой облили своим резким концентрированным светом каждую хвоинку, кусты в ярких пахучих цветах — они были лиловыми и мокрыми от росы, многократно отразились в каждой такой росинке, очертили дальний конец поляны в легкой кисее утреннего тумана, обрисовали каждое перышко и кровавые надбровья птиц, застывших в свете этих вспышек в своем последнем полете...
...Но что это? Из ружья сбоку выползла, словно пустая отстрелянная обойма, лента, состоящая из трех превосходных, первоклассно проявленных стереослайдов крупного — в ладонь — формата. Охотник тупо посмотрел на них, еще ничего не понимая.
Глухари, прервав свою песню и танец, разлетелись по ветвям.
Человек чертыхнулся, забросил ружье за спину и направился к своему флаеру, припаркованному в двух километрах от глухариной поляны...
— У вас есть патроны? — спросил он, вернувшись в поселение, в первом же универсальном центре снабжения и распределения.
— Простите, что такое — патроны? — на мгновение запнувшись, повторил служащий незнакомое слово, занося пальцы над информационным дисплеем.— У нас есть все, необходимое для жизни...
— Патроны... гм... это,— на лице говорившего просквозила досада, и он зло продолжил: — Это средство, чтобы убивать дичь.
— Убивать? — оторопел продавец.— Вы... наверное, землянин? — наконец догадался он.
— Да, я с Земли,— гордо вскинул голову человек с ружьем.— Прилетел специально, чтобы поохотиться на древнюю дичь... И вот...— Он показал слайды.
— Прекрасные снимки! — одобрил продавец.— Великолепный охотничий трофей!