Это была сидящая женщина. Прежде ученым уже встречались подобные канонические изображения богини-матери. Но здесь сидящая женщина держала на руках двоих детей. Такое рельефное изображение археологи встречали впервые, естественно, не проводя никаких аналогий с христианством.
На изобразительном поле над богиней помещалась маленькая мужская фигурка в полный рост, довольно схематически выполненная. От других подобных изображений ее отличала непропорционально высокая корона. Вероятно, она обозначала привилегированное положение царя — жреца.
Объединяющим элементом этих фигур, женской и мужской, являлась змея.
Каково же было назначение рельефного покрытия? Вряд ли такой сложный и искусно выполненный рельеф предназначался лишь для маскировки системы труб...
Кстати, а зачем нужно было это сооружение? Связь его с печью бесспорна, впрочем, как и самого рельефа. Может быть, это музыкальный инструмент, своеобразный «орган». Акустики, во всяком случае, полагают, что из печи в трубы подавался теплый воздух, который сталкивался там с холодным. Так при определенных условиях рождались звуки. Рельеф служил резонатором, и усиленные, искаженные звуки производили, должно быть, сильное впечатление на собравшихся в храме людей и вполне могли сойти за глас божий.
Имеется и другое предположение. Что если такое сооружение являлось оригинальной «машиной ароматов»? Можно представить, что в печи подогревалась смесь из высушенных ароматических и наркотических растений. Запахи поступали в трубы, и затем из отверстий аромат распространялся в помещении, производя одурманивающее действие и вызывая разные видения. Возможно, создание подобной обстановки было нужно при жертвоприношении — здесь же в храме находился алтарь.
Но тогда стоило ли сооружать хитроумную конструкцию из труб разного диаметра и на разном уровне и покрывать все это столь искусным рельефом?
Вряд ли в скором времени можно будет ответить с полной уверенностью на все эти вопросы. Безусловно другое. Эти находки подтверждают, что культура энеолита во второй половине IV тысячелетия до нашей эры, как датирует время создания этого культового центра Анна Радунчева, достигла своей кульминации.
Рисунки, изображения, вся сложная и искусная композиция рельефа, богатство черно-красного рисунка, говорят об этом. Даже если не понимать содержания, смысла этой композиции, можно высказать догадку, что в ней заложен целый мифологический сюжет.
Кроме того, следует отдать должное уровню технических знаний людей того времени, смелости их инженерной мысли...
Кончился еще один полевой сезон. Из кургана, как из рога изобилия, хочется сказать, «высыпалось», но, конечно, с большими затратами сил и времени «вынуто» уже около пяти тысяч разнообразных находок.
...Мы с Бистрой Колевой встретились в штаб-квартире пловдивских археологов, куда экспедиция привезла сокровища Долнослава. Часть находок упакована, другие реставрируются. С благоговением, иначе не скажешь, я наблюдал, как из мелких невзрачных глиняных черепков в умелых руках реставратора возникают округлые формы сосуда — аскоса. Многие предметы из кургана уже стоят с этикетками на полках. Здесь керамические сосуды и фигурки идолов, амулеты и украшения, медные иглы и шило.
Для археологов эта коллекция — страницы увлекательнейшей и мудрой книги о жизни людей энеолита. Я не заметил, что в коллекции отсутствуют орудия труда, характерные для энеолитического обычного поселения. Например, предметы, связанные с ремеслами, сельским хозяйством или военным делом.
— Это доказывает,— замечает Бистра,— что обитатели поселения у Долнослава не занимались ни скотоводством, ни ремеслом, не заботились о своем пропитании или одежде. По-видимому, они находились на обеспечении общества, не были связаны с материальной деятельностью, то есть являлись только служителями культа. Для специалистов, занимающихся этим временем, такая обособленная прослойка — неожиданность, свидетельство о хорошо развитом обществе.
К поселению у Долнослава стекались, судя по найденным в кургане изделиям, люди из дальних земель. Что их притягивало сюда?
Ответ, пожалуй, однозначен: жреческий центр собирал поклонников своего культа. Скорее всего, культа, связанного с плодородием.
Открытие храмового поселения под Пловдивом вдвойне ценно для археологов потому, что оно является совершенно самостоятельным культовым центром. В других местах были сельскохозяйственные, экономические центры, а здесь — духовный центр того времени.