Владлен Крючкин:
Почти месяц как мы в пути. Сопровождаем на чем придется — автомобилях, вездеходах, оленях, вертолетах и даже пешком — трех отчаянных ребят из Приморья — Павла Конюхова, Сергея Вилкова и Фарида Абдулина, дерзнувших проехать на велосипедах по маршруту легендарного Глеба Травина. Снимаем о них киноочерк для Альманаха кинопутешествий и делаем путевые записи для журнала «Вокруг света». Иногда на два-три дня мы покидаем экспедицию, уходя то вперед по маршруту, то в сторону, то задерживаясь для киносъемки окрестностей. Вот и сейчас пошли третьи сутки, как мы догоняем ребят на «Буране», двигаясь по компасу и карте. Я сижу за спиной владельца «Бурана», охотоведа Сергея Петрусенко из Нарьян-Мара, и борюсь со сном — не спали уже двое суток.
Позади остался Пустозерск, город, основанный в 1499 году недалеко от устья Печоры воеводами Семена Курбского. В полусне мне нет-нет да видятся огромные деревянные кресты со старославянскими надписями и полуразрушенные венцы строений — все, что осталось от Пустозерска.
Петрусенко резко поддал газу. Я открыл глаза, но не сразу понял, куда это мы так быстро несемся.
— Вот они! — слышу его голос сквозь шум мотора.
Впереди завиднелись три темные фигурки с велосипедами, пробирающиеся по старому зимнику.
— Наконец-то! — вырвалось у меня.— Живы и здоровы бродяги!
Обнялись, как будто не виделись сто лет. Ребята выглядели очень усталыми, лица у них были обветренные и почерневшие. Решили все вместе подкрепиться. Мы с Петрусенко достали свои запасы, велосипедисты — свои. Ели они строганину из оленины и витаминизированные, чуть подсоленные сухари. Вместо воды — снег. Совсем как у ездовых собак. Даже от нашего горячего чая из термосов они отказались: в таких путешествиях нельзя изменять привычке.
После обеда был получасовой сон. Прямо на снегу. Вместо подушки под головой у каждого велосипедиста — переднее колесо. Так удобнее. По инерции я еще о чем-то расспрашивал ребят, но они уже не отвечали. Спали.
...Всем, кто живет на Крайнем Севере или хорошо знает его, слова «Арктика» и «велосипед» кажутся несовместимыми. Да и в средней полосе мы прячем свои велосипеды в чулан, как только выпадает первый снег. Действительно, можно ли ездить в Арктике на велосипеде? Зимой? Или даже летом, по тундре?
В начале века велосипед был у Роберта Скотта в Антарктиде. Очевидно, упрямый англичанин возлагал на него какие-то надежды. Ездили на велосипеде по льду и в России (сведения из дореволюционного журнала «Циклист»). В 20-х годах голландец Адольф де Грутт пытался даже отправиться на велосипеде к Северному полюсу. Попытка оказалась неудачной, и он вернулся. Остановили голландца торосы. Я думаю, спроси сейчас любого жителя Севера, любого полярника: «Можно ездить на велосипеде в Арктике?», ответ будет однозначным: «Нет. Нельзя. Ни зимой, ни летом».
Так почему же там время от времени все же появляется велосипед? Почему врач дрейфующей станции СП-25 Геннадий Горбунов брал с собой в Арктику велосипед и ездил на нем? «Ну, на небольшие расстояния, может быть, и можно...» — ответят полярники.
Но есть у нас уникальный пример.
Шестьдесят лет назад, в 1928 году, демобилизованный командир Красной Армии, уроженец города Пскова Глеб Леонтьевич Травин задумал осуществить на велосипеде дерзновенное путешествие (См. «Вокруг света» № 11 за 1975 год и № 9 за 1984 год.)— проехать вдоль границ Советского Союза, включая Арктику. И он осуществил его за три года. Цикломер велосипеда Травина отсчитал 85 тысяч километров — путь, больше чем в два раза превышающий длину экватора.
Это было сложное и чрезвычайно рискованное предприятие, особенно в те годы, когда в Арктике не было еще ни вездеходов, ни вертолетов, ни зимников, проложенных от буровой до буровой, не было и самих буровых, как и многих северных поселков и городов. Редкие полярные станции, затерянные на островах и побережье Ледовитого океана; две-три радиостанции и стойбища кочевников, разбросанные на огромных расстояниях друг от друга. Вот что такое была Арктика в те годы.
И этой холодной пустыне, унесшей десятки жизней из тщательно подготовленных экспедиций, в которой вымирали от голода, холода и цинги целые стойбища аборигенов, бросил вызов одиночка Глеб Травин. Даже сейчас, когда я представляю одинокую фигуру Травина на велосипеде и эти 18 тысяч километров от Мурманска до Чукотки, у меня, уже имеющего опыт участия во многих современных арктических экспедициях, пробегает по коже холодок. Зачем нужно было Травину совершать такое, теоретически обреченное на провал, путешествие? Нормальной ли была психика человека, задумавшего это предприятие? История донесла до нас высказывания врачей полярных станций, обследовавших Травина на маршруте. Их заключение было единодушным: путешественник находился в абсолютном здравии и был необычайно физически подготовлен. И все же — зачем ему нужно было совершать такой поход? Остается ответить на вопрос словами самого Травина: «Испытать самого себя. Доказать самому себе, на что способен». Травин по-своему раскрыл нам тайные человеческие кладовые, в глубинах которых спрятаны необычайные духовные и физические силы.