Толкнув тяжелые двери, мы вошли в прохладный подъезд. По широкой лестнице спускались двое смуглых юношей в белых майках и шортах, шлепая сабо по ступеням.
— Мои новые жильцы, пошли прогуляться,— кивнула хозяйка на молодых людей и распахнула дверь в свою квартиру.
Три комнатки (одну Синтия сдавала), в гостиной — продавленный диван и разнокалиберные стулья, но у стенки, конечно, стоял телевизор с видеоприставкой и проигрыватель с набором пластинок. Обязательный для американских домов кондиционер отсутствовал, и лопасти вентилятора вяло гоняли по комнате липкий воздух.
В небольшой кухоньке Синтия гремела посудой, сетовала на дороговизну продуктов и вообще жизни:
— Хотя у меня постоянное место — обслуживаю компьютеры, приходится сдавать одну комнату иммигрантам из Испании.
Пока Синтия мыла фрукты, я подошел к раскрытому окну и сквозь прозрачную занавесь увидел крохотный балкончик, на котором пестрели венчики цветов и зелень.
— Синтия! Да у вас целый сад...
— О! Этот огородик — моя гордость. Такое удовольствие выращивать самой салаты. У меня зелень растет без всякой химии,— довольная похвалой, Синтия вышла из кухни с сочными ломтями арбуза на блюде.
В этот момент дверь в квартиру с лязгом распахнулась, и кто-то побежал, громыхая сапогами, по коридору.
То, что вихрем ворвалось в комнату, потрясло меня не менее, чем персонажи фильмов Хичкока. Поначалу я просто оторопел от массы звуковых и зрительных впечатлений: грохочут кованые, с ременными застежками, обитые спереди полосками жести высокие сапоги; бряцают на поясе цепи, завязанные узлом сзади; звенят металлические браслеты на тонких запястьях; прыгают кожаные бусы с прикрученными проволокой самоцветами на тощей груди; скрипит кожаная куртка с пелериной, ниспадающей с одного плеча, вся в заклепках и значках.
Странное существо, похожее на нечистую силу из мультиков, театрально скидывает куртку, которая летучей мышью приземляется на пол, выхватывает блюдо из рук Синтии и бросается ей на грудь.
Сзади я вижу только выбритый черный затылок с оставленной посередине обесцвеченной до белизны щеткой волос, наподобие гребня на шлеме римского легионера. Наконец голова незнакомца поворачивается, и большие мерцающие глаза под белесыми бровями пытливо меня осматривают.
— Финнеган, брат мужа моей сестры,— представляет Синтия, делает паузу и добавляет: — Поэт, учится в колледже.
Я осматриваю незнакомца. Реденькие бакенбарды, мефистофельская бороденка. Под смуглой кожей выпирают ребра, а слева на груди вздрагивает вытатуированное сердце. Финнеган тихонько кладет мне на руку длинные пальцы с черным блестящим маникюром и ведет в соседнюю комнату. С опаской следую за полуголым поэтом, который уверенно усаживается у компьютера.
Финнеган нажимает на клавиши, вызывая из памяти машины на экран строчки своих стихов. Отпечатанный текст, вместе со словарем, он кладет передо мной, и мы начинаем переводить. Когда я что-то не понимаю, Финнеган возмущенно трясет головой, и перед моими глазами прыгают разнокалиберные сережки в его ушах; а если он доволен, то награждает меня чистосердечной улыбкой. В белоснежных, унаследованных от негритянских предков зубах сверкают, словно алмазы, отполированные кусочки металла.
«Господи, и не жаль так уродовать свое бренное тело, куда же смотрели его бедные отец и мать? И где они, и есть ли они?!» — подобные мысли проносятся в моей уставшей голове, а из гостиной накатывается волнами выматывающая душу музыка — любимая мелодия Финнегана.
Поэт, любящий тяжелый рок. Он печатается в студенческих журналах, мечтает о собственной книжке. Его стихи невозможно пересказывать: в них плач над загубленной жизнью человека, которого жуют машины, заглатывает город, а впереди — атомная смерть. Печальные стихи.
Так же неожиданно, как появился, Финнеган собирается уходить. Нежно попрощавшись с хозяйкой, он захотел показать свою школу, в которой учился, а по дороге завел меня на биржу. Да, знаменитую нью-йоркскую биржу, куда по билетику нас пропустил черный служитель. Я смотрел с галереи на финансовую преисподнюю, где вместо чертей метались маклеры между телеэкранами, на которых прыгали цифры показателей курса акций.