Спустя три месяца я, будучи уже у себя в Калифорнии, в один прекрасный день получил письмо из Папеэте — от тамошнего прокурора. Тот уведомлял меня, что, благодаря его личным связям с международными банками, ему удалось установить местонахождение Франсуа П., и сообщал его точный адрес. Оказывается, мошенник обосновался в Канаде. Без лишних проволочек я послал канадским властям копии всех относящихся к делу документов. Ответ не заставил себя долго ждать: по указанному адресу данное лицо больше не проживало.
Где же оно теперь, это «лицо»? Скорее всего — растворилось среди тысяч и тысяч других лиц, составляющих многочисленное франкоязычное население Квебека. А там, как говорится, ищи ветра в поле.
Что же касается меня, я постарался забыть о своих злоключениях в Океании и решил продолжать занятия физикой у себя в Калифорнии, иногда преподавать за границей. А еще я решил навсегда забыть мечту о том, чтобы открыть дело и купить виллу на Таити, который лично для меня отныне стал островом обманутых надежд.
Вадим Добров, собственный корреспондент «Вокруг света» Фото автора и из журнала «Grands reportages»
Французская Полинезия — Пало-Альто (Калифорния)
Вкусный маленький Бэнди
В конце ноября 1993 года я получил приглашение от китайской корпорации «Лаки», производящей фотопленку, участвовать в фотовыставке.
«Лаки» в переводе с английского означает «счастливый».
Поздняя осень не лучшее время для фотографа, снимающего природу. Основные поездки года я уже закончил, и предстояло отснять материал в цвете, достойный такой ответственной фотовыставки. Самое сложное заключалось в том, что к концу февраля я должен был отослать в Пекин отснятые негативы. Чистого времени у меня было три месяца, и все они попадали на зиму, когда в природе присутствуют всего два цвета — белый и черный.
В декабре мне удалось провести фотосъемки в Нижегородской области. Четыре чудесных дня держалась потрясающая изморозь на деревьях.
В январе я съездил на «полюс холода» — в Оймяконский район Якутии, там в январе необычайно красиво: вся тайга укрыта толстым слоем игольчатой морозной изморози.
К концу февраля я отослал сорок негативов в Пекин.
10 июня в три часа ночи из Шереметьево в Пекин вылетел ИЛ-62, в котором находился и я, летящий за рубеж первый раз. Через 7 часов самолет пошел на снижение. Внизу сильная пылевая дымка, укрывающая невысокие, заросшие горы. Опыт путешествий по Каракумам подсказывал, что внизу сильнейшая жара.
Выхожу наружу, упругая волна горячего воздуха обливает жарким потом. Кажется, что бетон раскален добела и пышет нестерпимым жаром. Струйки пота бегут по спине, весь мокрый шагаю вместе со всеми в здание аэровокзала. В проходах много встречающих с плакатами типа: «Фирма «Восход», «Господин Медведев». Меня не встречает никто. Вспоминаю слова председателя Союза фотохудожников, что проблем не будет — обязательно встретят. Что делать? По-английски знаю десять слов, по-китайски ни одного, не знаю даже, куда ехать.
Из гущи плакатов вдруг вырос плакат с надписью «Господин Риабков». Сердце радостно забилось, я шагаю навстречу невысокой симпатичной девушке с огромным букетом цветов, что-то лепечущей по-английски.
— Ноу андестенд, аи вери бэд спикинг ин инглиш — выдавливаю вымученную фразу. (Не понимать, я плохо говорящий в английски — прим. ред.)
Тут же передо мной вырос молодой человек.
— Ошень приятно нам ф Китай, я немного говорю по русский.
Я-Ли.
Мы едем в отель «Минцзу», микроавтобус летит на большой скорости по скоростной, великолепной дороге. Навстречу выплывают пирамидальные деревья, незнакомой формы дома, зеленые поля. Минут через двадцать въезжаем в Пекин, он поражает масштабами, широченными проспектами, множеством роскошных зданий и небоскребов. В отеле нас встречают официальные представители корпорации «Лаки». Говорят только по-английски, безукоризненно одеты, все суют визитки. Но что-то в них чувствуется глубоко знакомое, почти советское.
В номере я врубаю кондиционер на всю катушку и засыпаю нездоровым сном.
В семь часов вечера меня будят, я с трудом поднимаю отяжелевшую голову и смотрю на переводчика Ли.
— Сейчас кусать пойдем, одевайтесь, пожайинуста.
Шагаем по расплавленному асфальту, кругом мчат велосипедисты, и каждый норовит задавить меня. Я все время увертываюсь, удивляясь, почему они не давят переводчика Ли, симпатичную девушку Вэн, мистера Лио и других моих попутчиков. Ответ я нашел через несколько дней, в другом городе, куда нас повезли на экскурсию. Оказывается, на велосипедистов не надо просто обращать внимания: они сами объедут.