Расчеты изобретателя оправдались. За время работ удалось извлечь несколько чугунных пушек, 4 паровых котла с английского судна конца XIX века, один из которых весил 70 тонн. Кроме того, на одном из двух затонувших галеонов, обследованных Иберти и Пино, было найдено несколько золотых статуэток и серебряных слитков весом по 80 фунтов каждый. Однако баснословных сокровищ так и не было обнаружено.
Символ несбывшихся надежд
Кзалось бы, эта неудача навсегда отобьет охоту у искателей подводных кладов тратить время и деньги на, возможно, даже и несуществующие сокровища. Но...
... В 1954 году попытал свое счастье в бухте Виго известный ныне бельгийский кладоискатель Робер Стенюи. 20-летний юноша, оставив престижный институт, вместе с приятелем отправляется в Испанию, где на дне бухты они находят 3 корпуса старинных кораблей, занесенных толстым слоем ила. Золота они не обнаружили. Их трофеями стали обломки глиняной посуды, ржавые кортики, пушечные ядра, балластные камни. В книге об этой экспедиции, которая вышла под названием «Золотые россыпи», Стенюи писал: «Лишь коснувшись рукой борта галеона на дне галеон «Сан Педро», в который еще никто не смог проникнуть. По некоторым историческим документам было известно, что на этом судне в самом начале сражения испанцы пытались перевезти сокровища на берег. Галеон был расстрелян английскими кораблями и затонул на сравнительно мелком месте, а местные рыбаки, чтобы золото не досталось врагу, завалили корабль большими глыбами. От времени камни срослись между собой, образовав прочный панцирь, который закрыл судно от кладоискателей.
Однако, как и ее предшественники, «Венчур» вытянула пустышку.
Не сопутствовала удача и американской «Атлантической спасательной экспедиции» во главе с инженером Джоном Поттером, который объединил в своей фирме коллег-кладоискателей (среди них был и Р.Стенюи), специалистов-техников и кредитодателей. Это общество в период 1956 — 1960 годов впервые серьезно и продуманно осуществило поиски конкретных галеонов. Но бухты Виго, я понял, что такое подлинная страсть. Действительно, можно потратить все свои деньги без остатка на поиски полусгнивших кусков дерева. И если бы меня спросили, где я хочу быть, я бы ответил — в Виго на галеоне».
К этому времени уже, пожалуй, невозможно было найти такое судно из затонувших в 1702 году, которое кладоискатели не пытались бы поднять или осмотреть.
И все же в ноябре 1955 года английская фирма «Венчур» купила у испанского правительства право на проведение водолазных работ в Виго. Внимание англичан привлек подобно своим предшественникам, эта экспедиция обнаружила только остатки затонувших кораблей...
За прошедшие почти 300 лет бухта стала синонимом несбывшихся надежд. И все же кладоискатели собрали важный материал, который, возможно, поможет историкам раскрыть тайну погребенного на дне бухты флота.
Анатолий Артюшкин
Самый демократичный культ
«В некотором селе Ламанчском, которого название, у меня нет охоты припоминать, не так давно жил-был один из тех идальго, чье имущество заключается в фамильном копье, древнем щите, тощей кляче и борзой собаке. Олья чаще с говядиной, нежели с бараниной, почти всегда заменявшая ему ужин, яичница с салом по субботам, чечевица по пятницам, голубь в виде добавочного блюда по воскресеньям, — все это поглощало три четверти его доходов».
Эти строки из бессмертного повествования о Дон Кихоте вряд ли вдохновили бы неравнодушного к еде человека, собирающегося в Испанию. Смею вас уверить, что в современной Испании даже аскетичный Дон Кихот внешне больше походил бы на своего верного и пузатого оруженосца Санчо Пансу (а «панса» и означает «брюхо»).
Я ехал в Гранадский университет совершенствоваться в языке. Первым меня встретил в мадридском аэропорту Барахас профессор Гранадского университета Рафаэль. Студенту в незнакомой стране и при небольших средствах надо выяснить вопрос питания. Когда я спросил о качестве еды и ценах, он покровительственно похлопал меня по плечу и сказал, чтобы я не беспокоился.
И предложил мне отведать бутербродик и пропустить стаканчик пива в придорожной забегаловке. «Бутербродик» оказался среднего размера булкой с несколькими слоями острой колбасы. Главное было — не вывихнуть челюсть. С того момента мне стало ясно — поесть испанцы любят и умеют. И, кажется, я здесь не пропаду.
«Культ еды» — понятие, с которым я сталкивался в Испании на каждом — буквально — углу. Куда бы вы ни попали, какие бы достопримечательности ни посетили, вы в конце концов непременно окажетесь в уютном, теплом, приветливом, источающем ароматы ресторанчике. Культ еды — это не только стиль жизни, это сама жизнь. Еда в Испании — это привычка, убеждение, ни с чем не сравнимое удовольствие.
Скажем, мы привыкли, что ассортимент в ресторане и предлагаемое в любом доме — понятия диаметрально противоположные. Я имел возможность сравнить и ресторанную пищу, и домашние блюда, и то, что предлагают в студенческом общежитии: доступно, просто, полноценно, и везде — пальчики оближешь.
Возьмем, для примера, обыкновенную тортилью — картофельную яичницу, Попробуешь ее в холодном виде на куске хлеба в кафе-забегаловке и скажешь: «Яичница яичницей, ничего особенного», Но когда перед тобой благоухающее, пышное, острое яство величиной с противень да к нему мягкий хлеб с хрустящей корочкой и чистая вода, о всех остальных ценностях жизни не думаешь. Если придирчиво исследовать содержимое блюда, то здесь с приятным удивлением можно обнаружить и картошку, и аппетитные ломтики острой колбасы, и перец, и... Почему, правда, она при этом называется только «картофельной»? Наверное, потому, что если все перечислять, на название не хватит места.
Кстати, о воде. Да-да, о простой воде. Первое время меня порядком удивляло непременное присутствие графина воды на столе. Причем за трапезой испанцы сменяли два-три графина в зависимости от количества едоков. Но когда сам съел 4-5 ложек алувьяс (чечевичная похлебка с овощами и дымящимися кусочками баранины на косточках), тут же опорожнил целый кувшин воды. Иначе дна тарелки мне просто не довелось бы увидеть. Итак, вкратце попробую обрисовать лишь наиболее известные и почитаемые в Испании блюда.
Условно страну можно разделить на несколько гастрономических зон. Морепродуктами известна Галисия, где неподражаемо готовят рыбу и моллюсков. Баскская кухня славится приготовлением мальков угря и трески пиль-пиль. В Астурии предпочитают фабаду — фасоль, кровяную колбасу и сало. И в каждой провинции свои сыры и яблочный хмельной сидр.
У каталонцев — пристрастие к жаркому, великолепным колбасным изделиям, сырам и соусам. Ну а лучшую в мире паэлью вы найдете только в Валенсии. Это уже «рисовая» зона. Паэлья — популярнейшее блюдо — собственно говоря, известный нам плов с мясом, мидиями или моллюсками и еще с овощами, рыбой или цыплятами. Вся эта дымящаяся снедь обильно приправлена шафраном.
Почитателям жареной рыбы и знаменитого гаспачо — холодного супа с овощами — сущий рай на юге страны в жаркой Андалусии, Еще здесь делают отменную ветчину хамон серрано. Назвать хамон обыкновенной ветчиной — значит обидеть его создателей. Ведь технология изготовления хамона включает вымачивание задних конечностей специально выращенных свиней в соленом растворе 8 течение нескольких дней. Далее под прессом из них отжимают влагу. И венец творения — окорок выдержки от 1 до 3 лет (чем дольше, тем лучше) выдерживают — непременно в сухом прохладном месте; желателен горный воздух, этом отношении лучшее место — северная Кантабрия, где мне и повезло впервые попробовать хамон серрано. Войдя в местный кабачок, я был оглушен густым и аппетитным запахом. Окорока свисали прямо с потолка вокруг стойки — для нетерпеливых или спешащих посетителей. Для истинных же поклонников хамона это лишь прелюдия к целой церемонии. Сначала вас сажают за стол, подают салат, сыр и глиняный кувшин с терпким молодым красным вином. Слегка потомив вас, на стол торжественно водружают блюдо величиной с большой круглый поднос. Всю его плоскость заполняет тончайше нарезанный хамон, уложенный, как наши блины, Если такой блин сложить нелько раз, получаешь заготовку величиной с яйцо. Есть его разумнее маленькими кусочками, не торопясь, сопровождая листьями салата и стаканчиками вина. Тогда получите должное наслаждение.