Хижина Эльзы всегда была переполнена, теперь у нее были три черных повара и двое слуг. Эльза скупала камни, к великому огорчению Беннисона. Беннисон мог заплатить только чеками, а Эльза продовольствием, и дела у нее шли куда лучше, чем у агента.
Песчаную отмель, выбранную для посадки самолетов, быстро расчищали; однажды на ней появилось пять человек, представившихся специалистами авиакомпании Сабена. Сразу закипела работа. Конголезские стрелки плели длинные тростниковые циновки для посадки легких самолетов, которым был не нужен бетонированный аэродром.
— Через две недели первая машина приземлится и сможет подняться, — утверждали специалисты Сабены.
Кто работал в одиночку, молчал о находках, и тем не менее о найденных богатствах узнавали быстро. Однажды в болотной чаще нашли белого с перерезанным горлом; от нагрудного кошеля остался только шнурок; вероятно, старатель похвастал алмазами.
С этого дня Эльза не решалась покидать барак.
— Если бы нашла покупателя на свое предприятие, улетела бы в Леокин, — сказала она Жану, — богатства мне не нужно, а для детей хватит денег от продажи камней.
— Так, так, — посмеивался Жан, — умная Эльза забыла о людской низости! А по дороге вы ничего не заметили? Обеспеченные, даже богатые, влиятельные люди хотели ограбить и убить глубокопорядочного Тиля Брюггенсена. И вдруг вы поражены тем, что голодные, дотащившиеся сюда полуживыми люди сошли с ума от возможности завладеть хоть маленьким камешком и за это получить все блага жизни. Я приехал сюда ради науки, и пусть сам ношу на груди драгоценные камни, не позволю алмазам отравить мое сердце и ослепить глаза. Не хочу знать, сколько здесь убийц и подлецов, но это мелкие бандиты» Крупные — это Беннисон и Ко.
Вскоре у Эльзы появился конкурент. Подозрительного вида трактирщик с пятью девушками огородил площадку кольями, поставил бочки с водкой и повесил вывеску: «Гранд-отель — бар с напитками!»
— Почему не запретят это безобразие! — возмущался врач. — Сначала бабий трактир, потом игорный дом... Чего смотрите?
— Нет распоряжений, — отвечал полицейский. — Вот наладят связь, приедут чиновники из Леокина или Порт-Франки. Но что будут делать все эти люди?
— Утонут, — беспокоился врач. — Вода поднимается. Советую мистеру Бениисону обезопасить прииски.
— Как только получу машины и цемент, — обещал агент. — Грузовая колонна в пути, но рабочие, придя сюда, бросятся за алмазами, а у меня и так осталась только половина законтрактованных, полиции же наплевать!
— Не воображаете ли вы, что мы будем ради вас прочесывать бамбуковые заросли? Дел хватает, вот эти браунинги сегодня отнял у бандитов, — полицейский бросил на стол три револьвера.
— Десять лет каторги только за ношение оружия. Мы предложили бандитам в двадцать четыре часа исчезнуть из Киви-Киви, в противном случае повесим на первом же дереве.
Наконец наступил день, когда легкий самолет Сабены приземлился около зарослей бамбука. Из самолета вылезли четверо мужчин. Один из них представился как главный комиссар Киви-Киви Бернард Хиггинс, двое других были его секретари, а господин Баттон прикомандировывался к Беннисону.
— Кто доложит о положении в Киви-Киви? — спросил комиссар.
Врач опомнился первый:
— Господин Хиггинс, не вам ли я выдавал свидетельство о полной неспособности к работе в тропиках, а теперь вы прибыли сюда, в Киви-Киви! Вероятно, в Леокине все потеряли голову. Как вы согласились?
— Никто не хотел, — объяснял приезжий. — Видите ли, доктор, это место хорошо оплачивается, и когда я пойду на пенсию...
— То получите, если доживете, на сто бельга больше, — прервал его врач.
— Мало радости от такой встречи, — сказал комиссар и закашлялся. — А где же здесь здание муниципалитета? Надо внести пишущие машинки и ящики с регистрационными карточками.
Не успел комиссар еще договорить, как Беннисон да и все остальные громко расхохотались.
— Лучший анекдот о Киви-Киви. Здание муниципалитета! Да мы дохнем в палатках и тростниковых шалашах, а многие просто в землянках!
Шумно праздновали вступление в Киви-Киви бельгийского правителя, и чем больше пили, тем странней были речи Хиггинса. Когда он достаточно опьянел, то предложил Эльзе продать ее барак под управление Киви-Киви и вынул металлический щит с гербом Бельгийского Конго.
— Бельгийский лев рычит, да не кусает? — шутила Эльза.
— Но собирает подати, — заявил секретарь, — завтра мы начнем сбор налогов за пользование участками.
Жан Янзен предупредил:
— Смотрите, будет бунт, многие добрались сюда на последние гроши, а вы лезете с налогами, не сделав ничего для этих нищих!