Основная дворцовая часть Касьбы — квартал Дженина, где жил дей со своими приближенными, за годы войн, пожаров, внутренних междоусобиц, хозяйничанья французов была разрушена. Лишь одна из улиц сохранила это старинное название — Дженина. В Касьбе насчитывается около десятка бывших резиденций алжирских деев. Однако по внешнему виду их очень трудно найти. За редким исключением, они так же неприметны снаружи, как и остальные жилые дома. Недаром арабское слово «дар» означает одновременно и «дом» и «дворец». Вот, например, Дар Мустафа-паша, как бы притаившийся в глубине узенького переулка: подковообразная арка дверного проема опирается на две невысокие колонны ионического ордера. В отличие от обычных домов его вестибюль-скифи более обширен, разделен несколькими двойными колоннами, украшен фаянсом и гипсовыми зубцами арок. В глубине — портик, где дей принимал визитеров. И в четырехугольном дворике все как обычно, только опять-таки фаянс побогаче — недаром его везли для этого дворца из Сицилии и Голландии, мраморные колонны посолиднев — из Италии. На галерее второго этажа деревянная балюстрада отличается тонким геометрическим орнаментом. С 1835 года по инициативе французских ученых А. Бербрюмера и О. Маэ дом был занят под собрание книг по истории Северной Африки. Над дверью виднеется красивая надпись «Национальная библиотека». Однако связанная с домом легенда о том, что под ним зарыты сокровища паши, явно мешала его спокойному существованию: в нем постоянно производились раскопки; в результате обнаружились подвалы, подземелья, тайные ходы, связывавшие Касьбу с портом.
Или вот знаменитый дворец Дар-Азиза. Тонкий рисунок изразцов, колонны с витыми каннелюрами, двойные портики верхней галереи, деревянная резьба балюстрады — все это сохранилось и напоминает об удивительном мастерстве арабских художников XVI века. Я вспомнила здесь о разговоре со старейшим алжирским архитектором Абдеррахманом Бушама, который вдохновенно рассказывал мне об искусстве конструкции арки. «Каждую арку, — говорил он, — нужно рассчитать по ее пропорциям так, чтобы она пела. Ошибешься на один сантиметр, — и она сфальшивит или промолчит вовсе». Идеал мавританских арок — это, конечно же, знаменитая Альгамбра в Гренаде. Стремлением возродить секрет конструкции ее арок, создать в новом Алжире прекрасную архитектуру, объединяющую в себе «пение» Альгамбры, величие Айя-Софии и торжественное изящество Тадж-Махала, и одержим Абдеррахман Бушама, сидящий в своем скромном кабинете недалеко от площади Мучеников. На прощание он подарил мне свою книгу, которая так и называется — «Поющая арка».
После разговора с ним начинаешь понимать, сколько трудов и усилий придется вложить алжирским строителям и архитекторам, чтобы возродить свои национальные памятники. В этом смысле район Касьбы ставит перед современным Алжиром несколько сложных проблем. Первая — в том, чтобы несколько разрядить его чрезмерную населенность, предоставить большей части его жителей новые квартиры. Вторая проблема — чисто художественная: Касьбу необходимо сохранить как город-музей, целостный архитектурный ансамбль XVI века.
Сейчас значительная часть дворцовых помещений Касьбы находится в аварийном состоянии и, по существу, недоступна ни для местных жителей, ни для туристов. И это прекрасно понимают ведущие архитекторы Алжира, уже приступившие к осуществлению генерального плана реконструкции Касьбы.
В кабинете Андре Раверо — главного архитектора Алжира, ученика Ле Корбюзье, одна стена превращена в огромную сделанную с вертолета фотографию Касьбы. Все дома и переулки после детального изучения и исследования отмечаются здесь синим, зеленым и красным цветами. Это означает, что одни памятники следует сохранить в неприкосновенности, другие реставрировать, третьи, как не представляющие никакой художественной ценности, снести вовсе. Андре Раверо чрезвычайно занят многими, еще более насущными задачами — строительство новых жилых районов, создание проектов административных зданий, оказание помощи оазисам, расположенным в долине Мзаб, которым угрожает катастрофа: исчезает вода. И тем не менее он говорит мне, что внимание его неизменно приковано к реконструкции Касьбы. К этому делу он привлекает все новых и новых, людей, и прежде всего молодых алжирских архитекторов и искусствоведов. Ставка на молодежь не случайна: молодая республика готовит кадры «с перспективой». Порою даже странно узнавать, что какой-нибудь совсем молодой специалист возглавляет целую фирму или учебный центр, другой, совсем еще мальчик, руководит новым драматическим театром, третий в двадцать с небольшим — ведущий режиссер алжирского телевидения...