Социологи зарегистрировали рождение в Бразилии новой профессии: лоббиста-крючкотвора, называемого «грилеро». За соответствующую приличную мзду (ведь грилеро приходится делиться с власть предержащими) он проводит через официальные инстанции решения, объявляющие те или иные местности «свободными от индейцев» и, следовательно, разрешенными к продаже частным лицам. Затем наступает последний, самый трагический этап сделки. Поскольку индейцев все-таки необходимо действительно устранить с проданной земли, для «очистки» высылаются специальные банды наемных убийц — пистолерос, о методах которых достаточно красноречиво поведал на страницах газеты «О Глобо» один из них.
Власти осведомлены о том, что творится под пологом тропического леса, не хуже, чем о мошеннических проделках грилерос. Как это ни странно, в массовом истреблении индейцев замешаны и некоторые чиновники «Службы по охране индейцев» (СПИ). Подобные акции получили у них даже особое название — «борьба с вредителями». Чиновники, получив взятку, не только закрывают глаза на рейды пистолерос, но порой и сами подсказывают координаты индейских поселений. Согласно данным специальной комиссии по расследованию в провинции Рондония полностью истреблены индейские племена суриу, ньамбикуара, пака нова, «мешавшие» прокладке шоссейных дорог. В районе Боа-Виста из десяти тысяч индейцев упишана и машусиш в живых осталось не больше трехсот человек. В штате Байя по вине чиновников СПИ исчезли два племени паташо. В целом же из 90 тысяч индейцев, находившихся под опекой службы, уцелело каких-то 20 тысяч. Остальные были уничтожены самым зверским способом или же загнаны в непригодные для жилья районы. «Еще 10—15 лет, — предрекает бразильский этнограф Рибейра, — и индейцев в нашей стране не останется:».
С. Барсов
За крокодилами в Ортигосу
Воздух застаивается в мангровых зарослях, как в старом, гнилом погребе. Только река Сантьяго прорезает в зарослях узкий коридор. Ветви деревьев с темно-зеленой, глянцевой листвой поднимаются прямо из воды.
Мы движемся по течению реки в старой лодке, она пропускает воду и при каждом ударе весел скрипит, будто вот-вот рассыплется. Хозяин лодки, наш старый друг Петронило клянется, что эта развалина забыта Колумбом при его первом посещении Кубы. Колумб, утверждает Петронило, высоко ценил судоходные качества нашего челна.
— Сомневаетесь? — с нарочитым удивлением спрашивает он. — А зря, — его беззубый рот растягивается в улыбке. Он произносит горлом «хе, хе!» и налегает на весла.
Резкий гниющий запах преследует нас повсюду. Вода в реке желтая, как в болоте, и почти не движется. Конец августа, температура перевалила за 30°. Влажность такая, что в легкие вместо воздуха проникает липкая, густая масса, явно не содержащая кислорода. Рубашка, пропитанная солью, прилипла к спине, но стоит ее снять, невидимое солнце начнет безжалостно утюжить плечи.
Мы разместились в лодке вчетвером — Петронило, его сын Пабло, ленинградец биолог Виктор и я.
Виктор занимается морской фауной, я гидрохимик. Мы уже год работаем в гаванском Институте океанологии. Год этот промелькнул незаметно, так много было работы. Вроде бы совсем недавно нас встречали в аэропорту имени Хосе Марти, и вот пора уезжать.
С Петронило мы познакомились уже в первые дни на Кубе. Он пригласил нас в гости в Ортигосу, но мы все никак не могли выбраться, а потом надо было ждать охотничьего сезона. И вот теперь плывем по Сантьяго.
«Владения» Петронило, густо поросшие манграми, ограниченные с одной стороны морем, а с двух других реками, тянутся километров на десять. От Гаваны до Ортигосы километров сто.
Обязанности у Петронило самые разнообразные: он и лесник, и охотник, и проводник, нередко помогает океанологам, что проводят работы в заливе. Но, пожалуй, самая интересная его миссия — надзор за крокодилами, которые живут в многочисленных речушках этой болотистой местности.
Я сначала не понял, что это за «надзор за крокодилами». Оказалось, что в недавние времена крокодилов на Кубе чуть не поголовно перебили. Природа, создавая это в общем-то малопривлекательное животное, снабдила его толстой и красивой шкурой. Когда в начале нашего века появилась мода на туфли, сумки, портфели и прочую кожгалантерею из крокодильей кожи, охота на несчастных земноводных приобрела такие размеры, что во многих странах они исчезли. Но на Кубе им все-таки удалось сохраниться в труднодоступных болотистых местах. Охота на них теперь допускается лишь в определенный сезон по специальным разрешениям. Так что первая задача Петронило — не допускать браконьерства. Вторая — отлавливать молодых животных и собирать яйца, которые самки откладывают в песок. На Кубе созданы специальные фермы, где разводят крокодилов. Потом шкуры и изделия из них идут на экспорт. На эти фермы Петронило и поставляет крокодилят. Кроме того, в сезон Петронило охотится сам и принимает шкуры у других охотников.