Вывели мы их во двор. Вижу, холодно этому — голому. Снег ведь... Вынул я из-за пояса варежки. «На, — говорю, — надень на ноги! А ждать нам некогда: не знаем, кто там в хатах. «Язык» есть, и ладно».
Вышли уже со двора. «Кто, — говорю, — по-русски понимает?» Голый обрадовался: «Я, — говорит, — по-украински могу немного». И говорит, что там, в сарае, штаб... Двадцать восемь офицеров!
Оставил я одного с этими тремя, а с другим назад. И только я подошел к двери — вдруг открылась она, и он стоит — белый весь... Ну, вышел... По нужде. Как он не попал в меня, до сих пор не понимаю. Стрелял он из пистолета и в упор. Но у меня уж граната в руке была, готовая. Кинул я ее, а тот сверху еще противотанковую туда — с крыши... Это ж страшная штука — противотанковая граната!
В деревне пальба началась. Савран с дороги из автомата бьет вверх, а я зеленую ракету дал. Чтоб наши шли... Глядим, из хат стали выскакивать и бегут не к нам, от нас. Они уже ждали наступления.
А в сарае четырнадцать живых. И действительно, все офицеры. Собрали мы их всех вместе, сами капюшоны откинули, чтобы видели они, что мы не партизаны, а солдаты. Звездочки у нас на шапках... Но чувствую, справиться мы с ними не сможем, если они сообразят, что нас только трое — голыми руками возьмут нас.
Вот тогда я и решился. Шарики, карты у меня всегда с собой были. Достал я шарик, туда-сюда его — они глаза разинули. Что, мол, за дурак такой? А вижу, им интересно тоже. Тут ведь никуда не денешься — фокус есть фокус... Когда изо рта стал доставать три подряд, один даже ахнул. Достал я карты. Этих фокусов у меня на все базары хватит! Показываю, а сам думаю, только бы продержаться как! Пока наши не подойдут...
И ведь целый час я им головы морочил! Сам даже забывал иногда, где я и кому фокусы показываю.
Первым на «виллисе» комдив наш в деревню въехал. И прямо к нам. Как сейчас помню: генерал-майор, Герой Советского Союза Буслаев.
Я к нему с красным портфелем подбежал: «Вот, — докладываю, — документы. А там, в сарае, штаб и четырнадцать офицеров». — «Что ж они там делают?» — спрашивает он. «Фокусы, — говорю, — смотрели...» Он и рассмеялся.
Прямо тут ордена нам повесил. Построил нас и каждому вручил орден Славы 3-й степени.
Петр Яковлевич, рассказывая, вновь пережил прошлое: раскраснелся, прямо как только со сцены сошел. Рассказал, что Сергей Владимирович Образцов, сам великий кукольник, сказал ему много ласковых слов и организовал ему новое выступление: теперь уж только для одних московских кукольников.
— Приходи, дорогой... Буду с Петрушкой. Ну и с шарманкой, конечно... Фокусы не буду показывать.
Я обещал.
И время было. И сам я хотел пойти — еще разок взглянуть на Петра Яковлевича с шарманкой. А то ведь уедет в свой Красноярск, и не увидишь такого уже никогда в жизни. Там-то он дает концерты: выступает по клубам, его уж там все знают, дал три тысячи бесплатных концертов. «Просто хочется быть с людьми, — говорит. — Привык я в своей жизни среди людей быть...»
Но вспомнилось, как застывали, стекленели у него глаза, когда выходил он со своим органом... Теперь-то я уж знал: не глаза — глаз, один он у него только... Вспомнил, как оказывался старик с шарманкой в своем далеком голодном детстве, и не пошел. Не смог.
А выступление, говорят, прошло прекрасно...
Для Государственного Центрального театра кукол большая радость, что поиски шарманки привели Петра Яковлевича Любаева именно в наш театр.
С. В. Образцов очень досадовал: неужели в фильме «Невероятная правда», над которым он работал, не оживет старинный Петрушка? Но появился П. Я. Любаев со своим пищиком-«говорком» — и Петрушка, народный, балаганный Петрушка ожил и встретился со своими двоюродными братьями: Панчем, Полишинелем, Пульчинеллой.
Сегодняшние театроведы, которые пишут историю театра кукол, знали о Петрушке из книг и со слов тех, кто когда-то видел его на ярмарках, базарах, площадях, читали тексты петрушечных представлений, но ощутить и прочувствовать необычность этого ушедшего в века зрелища они не могли — нет сейчас прежнего Петрушки. Но вот закричал, заверещал веселый, озорной, смелый Петрушка, и сегодняшние зрители, которые слышали и видели выступление Любаева, так же радостно встречают Петрушку, так же заразительно смеются, как и в давние годы.
Чтобы сохранить для будущего Петрушку, научные сотрудники музея при Государственном Центральном театре кукол записали на магнитофонную ленту необыкновенный голос Петрушки, записали «раусы» — тексты балаганных зазывалок и традиционные народные гадания — в исполнении Петра Яковлевича Любаева.