— Как поступит настоящий гидролог? — Увидев вдалеке всадника, Леня подпрыгнул от восторга.
Когда подъехал полюбопытствовать молодой чабан с медным от загара лицом, Леня стал уговаривать его оказать услугу — перейти на лошади реку вброд. Чабан согласился, и Леня снял с лошади мерку, записал: сколько сантиметров от земли до колен, сколько до стремени, сколько до живота.
Попытался было чабан загнать лошадь в реку, но поток так ударил лошадь по передним ногам, что она заржала, встрепенулась и попятилась обратно.
— Плохое дело. Не хочет — умная лошадь. У меня детей много, пять, — наотрез отказался чабан.
— Давай тогда я, — решительно сказал Леня и потянулся к поводу.
— Она умная, — чабан погладил лошадь по холке. — Сама не пойдет, а тебя скинет в реку.
Пришлось Черкасову пустить в ход все свои ораторские способности, мол, стоит такой сильный, красивый джигит и ручеек боится перейти, хотя от него зависит судьба людей в ущелье.
Уговорил. Джигит вытянулся в седле, как струнка, натянул повод, резко ударил стременами лошадь. Она заржала, но в реку пошла.
Едва Леня поставил в полевой книжке последнюю цифру, как закричал на все ущелье:
— Семь кубов! С ума можно сойти. Семь кубов в секунду, ты представляешь! — и побежал на плотину.
— Семь кубов! Надо что-то делать, семь кубов! — коршуном набросился на Стависского.
— Не суетись, Леня. Ты явно перегрелся. Леня аж скрипнул зубами и стал нервно протирать от пота стекла очков.
— Засветло на базу не успеем, — торопил Ста-висского Цирулин.
Ян Семенович хотел было закурить, но пачка была пуста, он смял ее:
— Теперь подобьем баланс. Так, все-таки сколько, Леня, у тебя?
— Семь. И не меньше, — как отрезал, сказал Черкасов.
— Самое большое, что мы здесь получали — два куба.
— Сейчас только из озера выходит три, — поддержал Леню Федотыч, — плотина крепкая, выдержит.
— Можно ждать только перелив, — высказал свое мнение Ермолов.
— Прекрасно. Осталось решить задачу пятиклассника: из трубы А вливается, из трубы Б выливается... Так когда же бассейн будет переполнен?
Леня работал как счетная машина, заполняя цифрами одну страницу за другой. Цирулин запустил двигатель и начал разгонять лопасти. Алеша стравил воздух из резиновоД лодки.
— Вода через плотину пойдет через 34 часа ^минут, — подчеркнул последнюю цифру в полевой книжке Черкасов и, помолчав, предложил: — Может быть, я останусь здесь на всякий случай?
— Себе не веришь? И что будешь здесь делать? Ведрами перетаскивать воду из озера? Завтра десант высадим.
Федотыч так и полетел босой. Сапоги лежали рядом. Он дремал. Ермолов в руках сушил фотокамеру с открытой задней крышкой. А Леня Черкасов по-прежнему колдовал над своей полевой книжкой — что-то пересчитывал заново.
— Мерил-то чем? — спросил у него Стависский. Леня махнул рукой, разулыбался, а потом все-таки признался:
— Кизяком. С поправкой.
— Так вот чему тебя учили на Валдае, в лаборатории, — рассмеялся Ян Семенович.
Жара все не унималась, хотя в глубокие складки ущелий уже пробралась ночь. Радиограмму отправили прямо с борта вертолета:
«ШТОРМ-ВОДА! МОСКВА ГИДРОМЕТЦЕНТР ВОДА ПО ДАННЫМ АВИАДЕСАНТНОГО ОБСЛЕДОВАНИЯ 15 ЧАСОВ 3 АВГУСТА ОБЪЕМ ВОДЫ В ОЗЕРЕ КОЛЬТОР 2,05 МИЛЛИОНА КУБОМЕТРОВ ПРИ СОХРАНЕНИИ ПОДОБНЫХ МЕТЕОУСЛОВИЙ В ТЕЧЕНИЕ 20-40 ЧАСОВ ОБЪЕМ ВОДЫ ОЗЕРЕ ВОЗРАСТЕТ НАЧНЕТСЯ ПЕРЕЛИВ ЧЕРЕЗ ТЕЛО ПЛОТИНЫ ЧТО МОЖЕТ ПРИВЕСТИ ПРОРЫВУ ОЗЕРА РАЗРУШЕНИЯМ ЗОНЕ РЕКИ КЕГЕТЫ И ЧУЙСКОЙ ДОЛИНЕ СТАВИССКИЙ»
— Как с этими озерниками свяжусь, так неприятности. С огнями опять придется садиться, — с усталой улыбкой жаловался командир вертолета.
В глубине ущелий, затопленных синей дымкой, поблескивали, как осколки зеркала, озера, щедро рассыпанные по Тянь-Шаню самой природой.
У Стависского и его коллег на учете состоит две тысячи озер. От малюток «на два горных весла», как говорят озерники, до горного моря с девятибалльными штормами — Иссык-Куля. Так что Киргизию можно называть не только горной страной, но и озерной. На Тянь-Шане почти каждая тропа, каждое ущелье непременно приведет путника к озеру. Озер много, и каждое из них неповторимо.
Озеро Мерцбахера на леднике Иныльчек. Названо именем известного географа, путешественника, альпиниста, который открыл это уникальное ледниковое озеро. В летнюю пору плавают по нему айсберги. Может быть, именно поэтому Центральный Тянь-Шань называют «азиатской Антарктидой». Но главная его достопримечательность в том, что раз в год, а то и два оно исчезает под ледником. Пришли мы как-то вместе с озерниками на это озеро подстеречь прорыв: сделали замеры, покатались на лодке вокруг айсбергов. Пришли на другое утро и только ахнули. Озеро-беглец исчезло за ночь. Айсберги сиротливо сидели на дне опустевшего озера. Прозевали мы прорыв. А озеро еще несколько дней жило половодьем в реке Сарыджаз. Она широко разлилась, скрыла броды, посрывала на своем пути мосты.