Только к ночи озерники поставили палатку, но спать в ней не стали; дремали прямо на плотине. Уровень озера не падал и ночью.
Перелив начался на час раньше, чем предполагали. Вода осторожно прощупала всю плотину, нашла самое низкое место и заспешила на волю. Теперь все следили за одним: не начнет ли поток размывать тело плотины, выдержит ли оно?
Поток трепал и причесывал дерн, но сорвать его не решался. Так длилось день, другой, третий. Жара в горах не унималась. Вода с ледников врывалась в озеро и перехлестывала через плотину.
Только на седьмые сутки жаркий август выбросил белый флаг — первое облако, которое неожиданно принес на Тянь-Шань каспийский циклон. Вскоре облака закрыли ущелье и присыпали снегом ледники. Вода в Кольторе начала спадать, а вместе с ней и напряжение, в котором жили озерники в те дни...
Последний раз мы летали на Кольтор совсем недавно — зимой.
Как только вертолет начал взбираться на Киргизский хребет, в него ворвались запахи первого снежного холода, и мы задышали густым паром.
Федотыч натянул поглубже ушанку и начал наряжаться в валенки, Ермолов с усами, разукрашенными инеем, спрятал аккумулятор за пазуху и прикрыл полой тулупа кинокамеру. Черкасов часто протирал пальцами заиндевелые стекла очков, дышал на руки и, когда они отогревались, делал какие-то пометки на карте.
Я вспомнил ту историю с поплавками и крикнул Черкасову на ухо, чтобы он мог услышать в грохоте вертолета:
— Кизяк снегом занесло, что делать будем?
— Башмаки свои на веревке пускать по реке, — громко рассмеялся Черкасов и добавил: — Вертушка есть!
— Узнаешь? — крикнул мне Стависский и показал рукой вниз.
Я отрицательно покачал головой, хотя узнал Кольтор. Разве можно сравнить то огромное, мутное, набухшее от многоводья озеро с этой ярко-синей линзой воды в уютном ложе слепящих снежной белизной гор? Теперь, спокойное, невинное, оно прилегло у ног заснеженной плотины и согласилось даже на время зимнего сна спрятаться под лед — забереги пошли по краям.
Я смотрел на Леню Черкасова, Федотыча, Яна Семеновича и Алешу Ермолова, занятых в это время осмотром с воздуха своего Кольтора, и думал о. том, что раньше называл их про себя «пожарниками», которые сломя голову неслись на «водные пожары», а теперь они стали для меня больше похожи на дотошных врачей, которые ни зимой, ни весной не дают покоя своим «пациентам» — озерам, постоянно держа руку на их пульсе. , Цирулин послал зеленую ракету, чтобы определить направление ветра. Она изогнула крутой дугой дымчатый хвост и потерялась в озере. Машина взревела и начала соскальзывать вниз, к озеру, с горки морозного воздуха. Мы пошли на посадку...
Евгений Котлов, наш спец. корр.
Сокровища Кобадиана
Эта история началась и развивалась по тем классическим канонам, которые рисует воображение, когда речь заходит о находках несметных сокровищ...
Весна 1880 года. Уже не один день в пути караван самаркандских купцов Вази-эд-Дина, Хулама Мухаммеда и Шукера Али. Купцы не спешат — путь их далек, в Индию, товар хоть и драгоценный, но непортящийся — шелк, атлас, парча, а караванный шаг верблюда отмерен тысячелетиями, и изменить его не под силу даже аллаху. Верблюды не ускорили его и тогда, когда из-за дальних солончаков донеслись пьянящие запахи воды и кизяка, предвещающие близость реки и человеческого жилья, а на горизонте появился четкий силуэт Калы — крепости-дворца бека, высоко вздымающейся над зеленью садов Кобадиана, последнего на пути каравана города бухарского эмира. За переправой через Амударью начинаются уже владения афганского эмира Абдеррахмана.
Купцы расположились на ночлег в караван-сарае. А когда наутро уже собрались в путь, узнали весьма печальную для себя новость: Абдеррахман, чья казна никогда не наполнялась доверху, издал новый указ — конфисковывать на границе у проезжающих все деньги. А денег у самаркандских купцов было предостаточно — из Индии они намеревались привезти много чая и пряностей, спрос на которые так велик на базарах Бухары, Хивы, Самарканда.
Посовещавшись, удрученные купцы решили истратить деньги на драгоценности, которые конфискации не подлежали. Но где в окраинном Кобадиане найти такие изделия, которые были бы достойны пресыщенной Индии?
И вот от одного местного ювелира услышали они поистине сказочную историю...
Был в городе праведной жизни старик, дни и ночи возносящий молитвы аллаху с просьбой помочь страдающим от поборов бека кобадианцам. Услышал его горячие молитвы аллах и послал ему во сне святого, и тот показал почтенному старцу место, где лежат неописуемые сокровища. Наутро пришел старик на указанное место — к разрушенному древнему городу — и нашел на берегу реки, у самых стен крепости, несколько золотых изделий. С тех пор долго ходили кобадианцы — тайком от соглядатаев и чиновников бека — к этим развалинам и находили там редкостные по красоте золотые предметы.