Специалистам хорошо известно, что такие заповедники, как Сары-Челекский или Березинский, нельзя назвать эталонами природы. Но проигрыш в одном дает выигрыш в другом. Ведь главное для ученых — сама возможность ведения сопоставимых наблюдений по единой согласованной международной программа. Сейчас говорят уже о необходимости специального зонирования биосферных заповедников-станций с тем, чтобы, помимо «заповедного ядра», на их территории располагались участки с различной степенью хозяйственного воздействия. Так что иной раз ученые даже сетуют на заповедные строгости! Существует, к сожалению, и такая точка зрения, будто бы заповедание само по себе является формой вмешательства в природу, которая уже настолько привыкла к деятельности человека, что без нее обречена на деградацию.
Разумеется, никакой заповедник планеты невозможно огородить стеклянным колпаком от последствий хозяйственной деятельности, носящей глобальный характер.
Но нельзя из-за этого отбрасывать классические принципы заповедного дела! Иной подход лишает его смысла, ибо стирает грань между осваиваемой и нетронутой, насколько это сейчас возможно, природой, лишает науку «точки отсчета».
...Мы едем по живописной долине реки Енды, протекающей в западной части Сохондинского заповедника (кстати, дорога сооружена недавно на средства заповедника). Погода, как всегда в Забайкалье осенью, прекрасна, солнце освещает скалы, аллеи высоких лиственниц на вершинах сопок. Показывается впереди свежесрубленный домик — это кордон, где живет лесник-наблюдатель. Справа скалистая сопка, на вершине которой, по словам моих спутников, каждое утро можно видеть изюбров и косуль, а перед домиком белеют метеобудки, стоят дождемеры, вертится флюгерок. Обычный низовой метеопункт, количество которых в стране измеряется многозначными цифрами.
Однако здесь, в заповеднике, наблюдения имеют особую цену. Дело в том, что погода — лишь общий фон для наблюдений за другими природными процессами. Улавливается и развитие растительности, и деятельность различных групп животных, и малейшие отклонения в неживой природе. Правда, здесь я должен сказать не «улавливаются», а «должны улавливаться». Ведь горный массив Сохондо очень сложен, тут происходят всевозможные геоморфологические, гляциологические и другие процессы, следить за которыми можно лишь при наличии специальных людей и аппаратуры, а этого пока еще нет. Программа «Летописи природы» нацелена главным образом на изучение флоры и фауны, но даже для нее у заповедника явно не хватает сил. Начавши наблюдения, их уже нельзя прервать, нельзя остановиться, материал ценен прежде всего своим постоянством, продолжительностью и непрерывностью сбора.
И во всех заповедниках так. Только сядет сотрудник за обработку полученных сведений и тут же вскакивает с места: ему надо снова бежать, сидеть некогда, ведь природу не попросишь остановиться, развитие ее происходит непрестанно. Получается настоящая гонка в беличьем колесе, замкнутый круг, из которого нет выхода. Хочешь обработать материал — уходи из заповедника...
Вот почему опытный специалист, руководитель Центрально-Черноземного заповедника А. М. Краснитский предлагает ввести сотрудников-дублеров, работающих вдвоем по одной теме. Пока один собирает материал, другой успевает его обработать. Предлагается и другой путь — создать единый для всех заповедников научный центр, который мог бы взять на себя всю обработку поступающей из заповедников информации. При этом программа регионального и глобального мониторинга могла бы служить подлинной научной основой для объединения столь многоликой и раздробленной ныне заповедной сети.
Нельзя все надежды возлагать на систему биосферных заповедников — их просто мало, это сеть с зияющими дырами. Ведь Сохондинский заповедник был, кажется, сто пятым в стране по счету, после него создано еще более десятка других. Биосферных же, как мы видели, только семь. А остальные? Кем и чем должны они руководствоваться в своей научной деятельности? Кто и когда будет сводить, обрабатывать, использовать накопленные ими наблюдения, дневники, «летописи» и тому подобное? Не может быть, чтобы такое научное богатство не послужило бы общему делу биосферного мониторинга! И неясно осталось мне, станет ли Сохондо подлинным научным центром в составе единой системы контроля за окружающей средой, или же будет оставаться кустарем-одиночкой, пребывающим в надежде, что собранные в заповеднике материалы когда-нибудь кому-нибудь пригодятся...