Незабытое коварство
У эквадорцев долгая и богатая история. Она еще плохо изучена, но даже то, что известно, свидетельствует о многом. В Национальном археологическом музее нам показали каменные секиры, изготовленные около 40 тысяч лет назад, и филигранные золотые украшения двухтысячелетней давности, сделанные искусными руками людей древней народности киту (кстати, отсюда — название столицы).
В музее бросился в глаза портрет, принадлежащий кисти выдающегося эквадорского художника Освальдо Гуаясамина. На портрете — мужественный облик древнего индейского властелина, увенчанного золотой короной тончайшей работы.
— Это Атауальпа, последний верховный инка империи Кито перед нашествием конкистадоров,— рассказывает Умберто.— Он был великий человек, и легенды о нем до сих пор слагают в народе.
Когда испанские конкистадоры во главе с Писарро обманом захватили Атауальпу в плен, инка предложил за себя выкуп. Он обещал наполнить целую комнату золотом и две — серебром, лишь бы его отпустили на свободу. Писарро охотно согласился. И потянулись со всей империи посланцы, по собственной воле отдавая свои богатства ради спасения глубоко почитаемого вождя.
К началу 1533 года нужное количество драгоценных металлов было собрано. Однако напрасно индейцы ждали освобождения верховного инки, с чьим именем они связали само понятие свободы и независимости. Писарро еще раз проявил свое вероломство, распорядившись заживо сжечь узника на костре и лишь в последнюю минуту заменив меру наказания виселицей.
Народная скорбь по Атауальпе была безграничной.
— А вслед за скорбью,— продолжал Умберто,— родилась ненависть к поработителям, решимость возвратить попранное человеческое достоинство. Индейские восстания на территории Эквадора вспыхивали одно за другим. После многовековой борьбы с колонизаторами жители Кито впервые на Латиноамериканском континенте подняли 10 августа 1809 года на центральной площади города знамя независимости.
Дух 10 августа сохранился в этом свободолюбивом народе по сей день. Взять хотя бы такую характерную деталь из жизни городской бедноты. Таксист Роберто Санчес на своем потрепанном «вольво» лихо возил нас по залитым тропическим солнцем роскошным авенидам Гуаякиля, на все лады расхваливая достопримечательности крупнейшего экономического центра республики. Но вот мы поднялись на зеленый холм у реки Гуаяс, густо застроенный неказистыми домишками, где на немощеных грязных улочках маленькие оборвыши рылись в отбросах. Казалось, хвастаться тут было нечем. А Роберто с неподдельной гордостью в голосе воскликнул:
— И все же теперь все это наше!
И пояснил, что здесь, на частной земле, бездомные рабочие несколько лет назад всего за одну ночь соорудили жилища для своих семей. При этом они находчиво использовали законы республики, согласно которым нельзя силой сгонять с участка семью, имеющую на нем свой единственный очаг.
— Эти люди, назвавшие свой поселок «Свободная Куба», показали, как они сильны, когда выступают все вместе. Ведь угроз в их адрес раздавалось сколько угодно, провокаций тоже не перечесть, но бедняки все же сумели удержать в своих руках завоеванное! — При этом Роберто взметнул вверх сжатый кулак, а на его лице не осталось и следа от маски бесстрастного гида.
Дорожная мозаика
Прежде чем попасть в глубь страны, мы изрядно поколесили по окрестностям Кито. Главная ее магистраль как-то незаметно переходит в обычную улочку со старинными строениями под коричневыми крышами. Это городок Котокольяс, один из древнейших в здешних краях. Не потому ли жизнь тут словно замерла? На улицах никого: сегодня воскресенье. Но вот мы въезжаем на квадратную «пласа майор» — главную площадь, непременный атрибут всех латиноамериканских населенных пунктов, на которой обязательно стоит собор. Вон он высится в гордом одиночестве, устремив к небу острые шпили. Зато на противоположной стороне площади возле ничем не примечательного двухэтажного здания полно народу, царит прямо-таки праздничное настроение. Правда, одежда у людей самая что ни на есть будничная, причем сразу видно, что это отнюдь не праздные зеваки. У одних в руках молотки, у других — носилки, у третьих — метлы. А на лесах расположились маляры, усердно покрывающие поблекшие от времени стены оранжевой краской.