— Друрия антимахус?! — Доктор Кабрал засмеялся. — Его же здесь нет. Вернее, он мне не попадался.
— А я слышал, что встречается, хотя и редок. Залетает в северные и даже центральные провинции страны из Замбии, Анголы и Уганды.
— Возможно, возможно... Однако давайте заглянем в «Полевой определитель бабочек Африки» Вильямса. Друрия антимахус выделен в самостоятельный род по имени натуралиста Друри, который впервые поймал этого гиганта в 1888 году. Но только недавно антимах вторично пойман на западно-африканском побережье на широте острова Фернандо-По. В Европе очень высоко ценится коллекционерами. Окраска красно-коричневая с черным, размах крыльев более двадцати сантиметров... Вам предстоит поездка на север?
— Да.
— Тогда послушайте совет. Сшейте сачок с круглым днищем. И сделайте рукоятку подлиннее. Запаситесь пакетиками из папиросной бумаги. Вас ведь интересуют парусники, как я понял? Они высоко летают. На земном шаре их более пятисот видов. Восемьдесят два из них — жители Африки. Но распространены они неравномерно: здесь, на юге, например, их около шестнадцати видов, в то время как в тропическом поясе — шестьдесят. Кстати, поймать самочку труднее: она почти никогда не опускается на землю. Держитесь речушек с илистыми берегами, поросшими кустарником, — именно там парусники предпочитают опускаться, чтобы попить. Когда погонитесь за летуньей, не забывайте, что она может завести в трясину. Так что смотрите под ноги и не загребите в сачок змею. К тому же реки населены не только лягушками... Очень напугал? Тогда еще: шанс поймать антимаха — минимальный.
Густые колючие заросли скрывают реку Метуиссе: в ее русле нашей геологической бригаде предстоит разбить шурфы для опробования аллювия. Дел очень много. На одну только расчистку уходит несколько дней. Рабочие, вооружившись острыми длинными ножами, продираются сквозь заросли — стебли ка-пима поддаются лишь с третьего удара. Над нами обеспокоенно кружат птицы — где-то рядом их гнезда. Рабочие, идущие первыми, замирают. Слышно злобное шипение, мелькает хвост удирающего удава — жибойу: ему не хочется проверять крепость своей шкуры. И так изо дня в день. Но вот прорублены ходы в зарослях, заложены трехметровые шурфы. Со стенок берут пробы грунта. Данные тщательно фиксируются.
За время работы я видел множество бабочек, но ни разу под рукой не было сачка. Честно говоря, было неловко перед моими коллегами и нашими помощниками за этот сачок. Что они подумают? Чудак какой-то. Поэтому в одно прекрасное утро я встал пораньше и, пока никто не видит, сунул громоздкое орудие лова в кузов машины, под скамейку. Прибыв к шурфам, я незаметно, как мне показалось, вытянул сачок из-под лавки и небрежно понес к месту работы.
— Камарада Николау собирается ловить крокодилов? — услышал я голос Мавуянгу, одного из помощников.
— Си, — сказал я раздосадованно. — Именно их. Разве не видно, что это орудие для лова крокодилов?
— Вы напрасно обижаетесь, — возразил парень. — До вас был тут один из ГДР. Так он все больше по жукам специализировался. За плавунцами прямо в воду прыгал!
«Хорошо, что бабочки не в воде живут», — подумал я.
...Липкая жара отпустила только часам к шести вечера. Листья бананов хлопали по спине и голове распаренными вениками.
Я вспомнил прозрачные подмосковные рощи с адмиралами, ленточницами, за которыми часами наблюдал у берез. Если у нас количество видов крупных бабочек едва превышало три десятка, то здесь их — сотни. Как узнать, кого поймал? Я выбрался на окраину бананового царства. Протянув руку, чтобы отодвинуть «лопух», замер. На нем сидел антимах. Огромная красно-черная бабочка с узкими фигурными передними крыльями отдыхала. В метре от меня. А я был без сачка и даже без панамы. И сзади уже хрустели ветки под ногами рабочих.
— Тише, тише,— прошипел я по-русски, заводя руку назад.
— Diga? (Что?) — не понял рабочий, ускоряя шаг.
— Стой! — заорал я, но антимах уже взмыл над деревьями. Набрав высоту несколькими взмахами, парусник присел метрах в двадцати над землей. Здесь могла помочь разве что складная пожарная лестница... Но главное — бабочки эти здесь встречаются. А вдруг это случайный, залетный экземпляр? Ведь некоторые бабочки — отличные путешественники, преодолевающие «без посадки» многие сотни километров.
Один из самых прославленных странников — монарх, или Данаус плексиппус, родина его — юг США, Центральная и Южная Америка. Каждую весну они летят на север, в Канаду и на Аляску, а осенью возвращаются, покрывая около четырех тысяч километров. Бабочка располагает запасом ядовитого вещества, отпугивающего всевозможных недругов, посягающих на их жизнь. Монарх откладывает яички на растение, сок которого содержит ядовитые вещества. Вылупившаяся гусеница принимает яд вместе с кормом, но сама от него не страдает. Более того, она аккумулирует и сохраняет его, находясь в состоянии куколки, до того как станет бабочкой. А потому птицы и животные избегают встречи с ним.