— Никогда не забуду тот первый день,— рассказывал Кадыру Назар.— Нас молча окружили горняки. В их взглядах я читал недоверие. «Поглядим,— говорили глаза рабочих,— насколько хватит вашего энтузиазма!» Тяжелые были взгляды. Дул пронизывающий ветер, косо летел густой мокрый снег. Шахтеры терпеливо кутались в потрепанные накидки и безмолвно смотрели на нас. Я понял, что не следует сейчас митинговать. Только наши конкретные дела могли вернуть им надежду. Мы выставили вооруженные посты и расположились на ночлег прямо на цементном полу разрушенного здания. Утром часть ребят взялась за ремонт построек и оборудования, остальные спустились в забой.
На этих снимках — герои документальной повести: Нафиса Нури и Мухтар Абдурахман. Фотографии сделаны автором в 1982 году.
Так родился молодежный коллектив, какого еще не знал Афганистан. День за днем в тяжелом труде, в перестрелках с душманами, на бурных собраниях и митингах выковывался характер бойца ударного отряда. Беззаветная преданность революции, кристальная честность, отвага и стойкость. Случалось и дезертирство. Не все выдержали испытание тяжелым трудом, холодом и смертельным риском. Но сбежали единицы, и их малодушие только сплотило отряд.
— Рядом, плечом к плечу,— говорил товарищ Назар,— рубили уголь сын министра иностранных дел Кармаль Дост и вчерашний беспризорник Шамсуддин. Лицеист Вахид, поднявшись из забоя, спешил помочь строителям наверху, а студент-филолог Кожбан после вахты брался за выпуск стенной газеты, которая называлась «Герой».
Совсем по-другому пошли теперь дела на шахте, она стала подлинно революционным предприятием. С появлением отряда план был перевыполнен почти в полтора раза. Молодежь восстановила все, что разрушили душманы. Отряд заготовил сто пятьдесят тысяч штук кирпичей, более полутораста кубометров строительного камня. Ребята были забойщиками, проходчиками, грузчиками, строителями, а ночью частенько брали в руки оружие, чтобы защитить шахту. Отношение рабочих изменилось быстро: авторитет ударного отряда звал и их трудиться по-настоящему, без оглядки на душманов.
— Центральный Комитет ДОМА,— закончил рассказ Назар,— обязал все молодежные организации поддержать почин кабульской молодежи. У нас наслышаны о том, с какой пользой работает гератский агитотряд. Но надо идти дальше, пора приниматься за экономику.
— Ударный трудовой отряд...— в раздумье протянул Кадыр.— Добровольцы у нас найдутся, в этом я нисколько не сомневаюсь, но нам требуется настоящее, важное дело.
— Правильно! Если ты поручишь ребятам улицы подметать, то их энтузиазма ненадолго хватит.
— Нам нужна своя шахта,— загорелся Кадыр.— То есть такое задание, выполнить которое было бы честью для нашей организации. Чтобы каждый член ДОМА понимал, как необходима революции его помощь!
— Дело такое есть,— подхватил Назар.— В Кабуле меня просили передать: требуется срочная помощь на разгрузке и сортировке грузов, поступающих для республики на станцию Торгунди. Там скопилось сырье для текстильных фабрик, запасные части к комбайнам, продовольствие, одежда... Работы очень много. Нужны сильные рабочие руки.
— Мы слабых не держим. Завтра же соберем актив.
...Через несколько дней из Герата уходила колонна автомашин. В кузовах, крепко обняв друг друга за плечи, стояли молодые парни.
Утро выдалось солнечным и теплым, хотя был февраль, а это время самой неустойчивой погоды. Проводить трудовой отряд собралось много людей. Слушая темпераментных ораторов, выступавших с платформы грузовика, превращенного в трибуну, разглядывая радостные молодые лица добровольцев, провожающие чувствовали — рождается новое для Афганистана отношение к труду.
Фазилю, как и других девушек, не взяли в отряд, и оттого она ощущала обиду. Несор заметил это, протиснулся сквозь толпу:
— Не горюй, сестренка. Кто-то же должен остаться в Герате. Если все мы уедем, тогда и комитет надо закрывать...
Фазиля с благодарностью посмотрела на него.
А когда ребята уже расселись по машинам и колонна тронулась, Несор на ходу крикнул девушке:
— Я буду выполнять две нормы! Одну — за тебя.
В тот вечер Мухтар поздно вернулся домой со службы.
— У меня для тебя припасен подарок, сестренка,— весело сказал он.— Но узнаешь о нем только через несколько дней, когда будем встречать Новый год 1 !